Мария Семендяева

Бывший член партии национал-большевиков, участник многих акций лимоновцев, предпочитает, чтобы его называли просто Смирнов. «Артхроника» поговорила с ним о том, как НБП стала первой партией, использовавшей методы арт-активизма, много ли одна акция способна дать политическому движению и чем триста активистов отличаются от пяти тысяч мирных демонстрантов

– С чего начиналась НБП как активистская партия?
Стилистика складывалась вокруг газеты «Лимонка», где публиковались примеры европейского «передового опыта». Она была очень продвинутой в смысле радикальных идей. Я уверен, многие из них были почерпнуты из опыта Франции 1968 года, у каких-то правых, у террористов. Первая акция, как я сейчас понимаю, носила спонтанный характер. Она произошла в 1997 году, до основных акций НБП. Это был захват «Авроры» (недавно акцию повторили питерские анархисты, но тогда было и проще, и смешнее). Захватчики вывесили над «Авророй» флаг и полчаса давали интервью. Акцию проводил Дмитрий Жвания, такой питерский левак.

Первой по-настоящему крутой акцией, вызвавшей приток людей в НБП, была акция 1999 года, когда партия была на подъеме политической карьеры. Нацболы захватили башню Матросского клуба в Севастополе, забаррикадировались внутри и подняли свой флаг. У них была совершенно имперская стилистика с лозунгами типа «Крым – российский». Их штурмовали менты, был долгий процесс, 15 человек просидели по полгода – первые репрессии и первые политзаключенные. Всем тогда было очень удивительно: акция на час дает невероятный пиар-эффект. Именно в смысле пиар-эффекта эти акции были невероятно значимыми. К тому же репрессии всегда вызывают сочувствие. Думаю, именно тогда было принято решение сосредоточиться на акциях прямого действия. К тому же в 1998 году, во времена свободы и демократии, НБП не зарегистрировали как политическую партию – это подтолкнуло нацболов к тому, чтобы заняться «уличной политикой».

– Какая акция в истории НБП была самой крутой?
Самой крутой акцией, в том числе и по репрессиям, объективно перекрывающим сегодняшние, была акция в Латвии в 2000 году. Там была длинная кампания по теме, которую только сейчас подняли «нашисты», – защита наших стариков в Латвии. В Риге была довольно сильная организация НБП. Тамошних нацболов начали прессовать, и тогда была проведена беспрецедентно крутая акция «Захват башни Петра». Три нацбола захватили служившую смотровой площадкой башню, один из них, Сергей Соловей, достал муляж гранаты, чтобы вынудить туристов покинуть башню. Их арестовали, обвинили в терроризме и в итоге Соловья и Максима Журкина осудили на пятнадцать лет, а Дмитрия Гафарова и Владимира Московцева – на пять лет и год.

– Нацболы вовсю использовали тактику захвата.
Да, но когда поняли, что реальный захват помещений грозит сроками, перешли на «тактику унижения», забрасывания майонезом и другими продуктами. Численность организации не росла, и точечные акции позволяли поддерживать репутацию движения. Были знаменитые броски в Михалкова – за его выступление в поддержку Нурсултана Назарбаева: есть ролик, где Михалков подходит к Дмитрию Бахуру, который швырнул в него яйцо, и бьет его со всей силы ногой…

Была мода обкидывать посольства – cовершенно европейская стилистика: атакуют два-три человека. Для этого использовали фирменную смесь, китайский лак, который очень плохо отмывается. Появилась популярная методика приковывания наручниками. Объективно, НБП была активистской партией – численность московского отделения составляла двести активистов. Потом политика в России начала загибаться, а НБП так и осталась совершенно субкультурно-политической организацией.

– Получается, удачные акции способны поддерживать политическое движение на плаву?
Чем больше акций, чем лучше пиар-эффект, тем лучше пополняется партия. Вдобавок тогда еще по уголовным делам никого не сажали, была только «хулиганка». Первая попытка посадить была в 2003 году, когда Наташа Чернова на избирательном участке с криком: «Ваши выборы – фарс!» – кинула яйцо в ухо тогдашнему премьеру Касьянову. Потом стиль постепенно сменился с имперского на общедемократический. Люди в НБП были очень разные– от фашистов до леваков; но национал-большевизм никогда не привлекал совсем фанатичных фашистов, у них были другие места.

Самая громкая акция была с захватом Минздрава в 2004 году и выбрасыванием из окна портрета Путина. Семь членов партии были осуждены на сроки от 2,5 до 5 лет. Потом был захват приемной администрации президента, который совпал по времени с победой Майдана. Это вызвало у власти натуральную истерику. Сначала на участвовавших в ней сорок человек завели дело по захвату власти с хулиганством, дело вело ФСБ. А это сроки от 12 до 20 лет. Потом дело переквалифицировали как массовые беспорядки, тоже тяжелая статья. Люди сидели год до суда, часть по итогам посадили, а большую часть отпустили с условками.

Эта акция порубила активистов – прежде всего такие жесткие посадки напугали новых потенциальных активистов. Ведь до этого в партию стали приходить буквально менеджеры, а их отправляли на акции. Нельзя было подписывать на акции прямого действия тех людей, которые не готовы сесть. Парень, который зашивает себе рот нитками в знак протеста, – это одно, а девочка, которая четыре раза читала «Лимонку» и однажды пришла на митинг, – другое. Далеко не все из тех, кто участвовал в захвате приемной администрации президента, были готовы сесть на реальный срок. НБП никогда не была настроена на массовый митинг. Во многом поэтому нацболы превратились сегодня в малочисленную и уже не представляющую никакой реальной политической силы организацию.

Лимонов знает, что делать, допустим, с тремя сотнями активистов, а что делать с пятью тысячами митингующих, но не радикалов, уже не знает. Позиция НБП была, как в старой песне Летова «Я всегда буду против». Если победят либералы, они будут путинцами. Придут националисты, они станут антифой. Придут антифашисты, они тут же станут националистами. Таких людей всегда хватает, просто в НБП их смогли аккумулировать в разумное и эффектное действие.

 

Эдуард Лимонов

«Художники группы «Война» много раз признавались, что они следовали по пятам национал-большевистской партии, делая акции прямого действия. Не искусство на нас влияет, а ровно наоборот, политика влияет на искусство, такие проекты НБП, как газета «Лимонка». В той среде, которая окружала партию, были крупнейшие музыканты – Летов, Курехин, Наталья Медведева, масса художников, писателей. Мы сами по себе являлись искусством. НБП – это была субкультура, и этот проект вдохновил многих. Теперь происходит так, что проект 31, который мы из года в год вопреки всему воплощаем в жизнь, многих людей подвиг к выходу на площадь. Если бы вы обратились к Зюганову c вопросом о том, влияли ли на него художники-акционисты, – это был бы уместный вопрос. А вы обращаетесь к одному из самых известных писателей в стране. Я сам на себя и влияю. Мне сейчас прислали статью с сайта Би-би-си – крупнейший режиссер Адам Куртис написал огромную статью страниц на 20 о том, как образовывалась НБП, и дальше он говорит, что американцы сейчас со своими Уолл-стрит подражают тому, что возникло в России много лет назад. В 1999-м, 2000-м мы захватывали кабинеты, здания. А акции ситуационистов мне всегда были до одного места».

 

5 ГЛАВНЫХ МЕТОДОВ АКТИВИСТА

Символическая интервенция
Большая часть художественных акций и стрит-арта ставит перед собой задачу внедриться в привычный порядок вещей на символическом уровне – так или иначе любой акционистский метод сводится к символической интервенции, и чем грубее и примитивнее это вмешательство, тем лучше оно считывается. Выложить телами три буквы на Красной площади (группа «Э.Т.И.»), покрасить кусок земли в центре города (T-Radya), вызвать президента на бокс (Александр Бренер) – действия без практической цели и реальных последствий, но они показывают населению, что хозяева дискурса не всесильны. Акционисты, как хакеры, взламывают программу власти, насаждающую свой символический порядок в качестве единственно возможного, и перекодируют привычную реальность.

Уничтожение и порча ценностей (духовных и материальных)
Один из самых простых, но чреватых самыми серьезными сроками методов – порча и уничтожение тех ценностей, которые консервативные общественные силы охраняют ревностнее всего. Например, искусство модернизма в музеях – этих мертвящих сейфах, превращающих некогда живую художественную субстанцию в денежный эквивалент. В знак протеста против такой ситуации Александр Бренер нарисовал знак доллара на белом кресте Малевича, уничтожив девальвировавшийся «шедевр» и поплатившись за это годом свободы. Еще радикальнее – атаки на имущество структур, охраняющих самые основы госпорядка: этим особенно любит баловаться группа «Война», переворачивающая милицейские автомобили и поджигающая автозаки.

Захват охраняемых территорий
Территориальный аспект в акционизме один из важнейших: между городскими партизанами и властью идет постоянная борьба за территории. Власть огораживает и охраняет, акционисты прорываются и захватывают. Прорыв на Мавзолей (группа «Радек»), в приемную администрации президента (национал-большевики), на Лобное место (Pussy Riot) делает честь любому активисту. Программа-максимум тут, конечно, захват государства. Чем важнее и ближе к сердцу госмашины территория, тем почетнее на нее проникнуть. Последнее время на Западе пользуются популярностью захваты университетских факультетов – и в особенности арт-департаментов; на фоне движения Occupy Wall Street расплодились самые разнообразные арт-оккупации.

Выведение из себя консервативных общественных сил
Методика выведения из себя и «причинения невыносимых моральных страданий» реакционным общественным силам в лице милиционеров, музейных работников, священнослужителей – одно из излюбленных развлечений акциониста, отчасти пересекающееся с порчей духовных и материальных ценностей. Главное тут пройти по тонкой грани между терапевтическим провоцированием легкой фрустрации и тяжким оскорблением чувств. Например, целование раздражает милиционеров (московская «Война»), но все же не заставляет их идти в суд. То же можно сказать и об имитации дефекации в музее (Александр Бренер), которая лишь расстраивает смотрительниц и хранителей. А вот рубка бумажных икон (Авдей Тер-Оганьян) действует на нервы раздражаемых социальных групп уже гораздо сильнее.

Закидывание
Классический трюк еще из немого кино. Комедия положений с политической окраской: торт, брошенный в лицо премьер-министра, обеспечивает широкий медиарезонанс, но не причиняет физического вреда. Параллельно с антиглобалистами (те пользовались традиционными тортами) партия национал-большевиков широко практиковала забрасывание политиков яйцами. Одиозные «нашисты» в подражание настоящим радикалам пытались швыряться свиными головами, а группа «Война» провела одну из самых славных своих акций, забросав Макдоналдс кошками. По слухам, сбор кошек оказался тут самой сложной задачей: группа потратила немало усилий, чтобы выловить достаточное количество постоянно разбегавшихся дворовых животных.