Анна Арутюнова

Во время любого полета наступает момент, когда старший пилот просит пристегнуть ремни, а самолет попадает в зону турбулентности. Именно такой зоной для рынка искусства стал минувший год

РЕКОРДЫ И ПАДЕНИЯ
Назвать посткризисный период безоблачным нельзя, но к началу 2011-го ситуация стабилизировалась, а результаты некоторых аукционов минувшего года даже стали рекордными: в Париже в мае на Sotheby’s работу Пьера Сулажа «Картина» продали за €2,3 млн, в Лондоне в декабре на Christie’s холст Питера Брейге­ля Младшего «Битва масленицы и поста» ушел за £6,8 млн. Французское агентство Art Price и вовсе сообщает, что первая половина 2011 года была самой динамичной за всю историю рынка искусства. Результаты второго полугодия подпортили политические и экономические трудности. Торги импрессионизма и модернизма, которые состоялись в разгар греческого долгового кризиса, прошли не слишком удачно: Christie’s в Нью-Йорке получил почти на $100 млн меньше, чем рассчитывали специалисты аукционного дома; результат Sotheby’s – $174 млн – оказался лучше, чем у конкурента, но хуже, чем в 2010 году. Впрочем, успешные осенние ярмарки Frieze и FIAC и торги современного искусства развеяли панические настроения.

Наиболее впечатляющими были ноябрьские торги Christie’s, где распродавали собрание компьютерного гения Питера Нортона, которое принесло около $27 млн. Заработав первый миллион еще в 1984 го­ду, предприниматель (по-ивкляйновски синий фон Nor­ton Commander, выпущенного компанией Норто­на, хорошо знаком пользователям PC перестроечных времен) собрал внушительную коллекцию. Нортон отдал на аукцион 60 работ. Все они были проданы, а около десятка лотов поставили мировые рекорды. Причем покупатели с одинаковым энтузиазмом отдавали деньги и за надежные имена (работа Роя Лихтенштейна «Я вижу комнату целиком!.. и в ней никого нет!» стоила $43,2 млн), и за работы художников, реже появляющихся на аукционах, вроде Софи Каль (композиция из 199 фотографий и листов с текстами «Спящие» ушла за $218,5 тыс.), Дэвида Хэммонса («Банка с мухами» стоила $290,5 тыс.) или Моны Хатум (стеклянный объект «Тишина», похожий на детскую кроватку, ушел за $470,5 тыс., в четыре раза превысив эстимейт). Самую впечатляющую сумму в $4,6 млн заплатил галерист Айван Вирт за инсталляцию Пола Маккарти 1994 года «Картофельная голова (зеленая)». Ценовые рекорды были установлены и на работы Йинки Шонибаре ($194,5 тыс.), Кристиана Марклея ($266,5 тыс.), Фреда Томазелли ($1,7 млн), Барбары Крюгер ($902,4 тыс.).

Современное искусство по-прежнему задает тон на международном арт-рынке. Аналитические исследования Skate’s показывают, что суммарные аукционные продажи в области современного искусства в 2011 году составили около $2,1 млрд – это почти на 50% больше, чем в 2010-м, и на несколько сотен миллионов больше, чем в «разогретых» до предела 2007 и 2008 годах. Восстановление идет быстрыми темпами, но горький опыт недавнего прошлого заставляет продавцов, покупателей и посредников действовать более осмотрительно и приспосабливаться к новым правилам игры.

РАЗОБРАЛИ ПО КИРПИЧИКАМ
Восстановление рынка современного искусства в разных его сегментах идет не вполне равномерно. Это ставит под сомнение жизнеспособность такой аукционной категории, как БРИК (под аббревиатурой BRIC, что транскрибируется и как «кирпич», скрывается группа стран с быстро развивающейся экономикой, куда входят Бразилия, Россия, Индия и Китай), особенно активно продвигавшейся Phillips de Pury. В будущем году станет ясно, насколько великолепной была четверка этих стран – ведь в 2011 году положительной динамикой мог похвастаться только Китай (причем в Поднебесной покупатели вкладывают деньги не только в современное, но и в традиционное искусство, например, в керамику, а также в драгоценности).

На Азию, которая гораздо меньше зависит от европейских экономических неурядиц, теперь приходится значительная доля аукционных продаж, а Гонконг утвердился в роли третьей мировой столицы арт-рынка. Неудивительно, что арт-индекс Мея Мозеса показал почти двенадцатипроцентный рост местного рынка в 2011 году – красноречивая статистика противоречит мировым финансовым трендам и внушает оптимизм.

Продажа собрания коллекционера китайского искусства бельгийского барона Ги Улленса на Sotheby’s весной и осенью 2011 года лишь подтверждает прогнозы, по которым азиатский рынок не скоро достигнет предела. Вместо запланированных $16,7 млн коллекция принесла $54,8 млн, а новые рекорды были установлены почти на всех значимых художников. «Вечная любовь» Чжан Сяогана, проданная за $10,1 млн, обошла предыдущих рекордсменов – работу Цзэнь Фаньчжи из серии «Маски» ($9,6 млн) и композицию Цай Гоцяна ($9,5 млн).

Секрет коммерческого успеха китайского искусства в преданности коллекционеров – его основными покупателями были и остаются китайцы. Симон де Пюри, глава Phillips de Pury, отмечает, что именно мощная поддержка местных собирателей помогает сделать этот рынок таким неуязвимым; но в отличие от покупателей из Китая и Бразилии, российские коллекционеры больше интересуются иностранным искусством, а индийские и вовсе мало активны последние пару лет.

РУССКАЯ ЛИНИЯ
Перспективность рынка БРИК в целом и русского современного искусства в частности у главы Phillips de Pury не вызывает сомнений – в 2011 году на торгах этого дома русские имена появлялись регулярно, причем работы Комара и Меламида, Косолапова или Булатова оказывались рядом с лотами Бхати Кер, Ай Вэйвэя или Субодха Гупты. Здесь не только не делают ставку на местный колорит, но, напротив, пытаются его изжить, выставляя на аукцион более широкий спектр искусства той или иной страны. Так, на прошедших в апреле торгах БРИК продавались и работы молодых – Валерия Чтака («Рождение» ушло за £6,9 тыс.), Таисии Коротковой («Технология 4» – £4 тыс.), Тима Парщикова (фотографии Камарга – £6 тыс.). Не обошлось и без мэтров: почти за полтора миллиона фунтов был продан холст Ильи Кабакова «Праздники №10» – он стал самым дорогим лотом.

По данным Skate’s, самые высокие цены за работы Кабакова последние пять лет были на Phillips de Pury, и это говорит о том, что другие лидеры рынка – Sotheby’s и Christie’s – потеряли как интерес, так и инициативу в продвижении современного искусства из России. «Оно стоит невероятно дешево в сравнении с классическим русским или с зарубежным современным искусством», – говорит Уильям Макдугалл, совладелец MacDougall’s Auction, аукционного дома, который продолжает выставлять на торги работы нонконформистов и художников более молодого поко­ления. Макдугалл отмечает, что внимание покупателей постепенно завоевы­вает советское искусство и искусство русской эмиграции, а наиболее заметным трендом прошлого года стал рост интереса к антикварной графике, для которой в MacDougall’s даже выделили отдельные торги: «Мы продали театральную работу Бакста за 850 тысяч фунтов – почти в двадцать раз выше эстимейта».