Анна Матвеева

Уникальный биеннальный заголовок-слоган — феномен, свойственный исключительно современному искусству. Ни у nеатральных, ни у кино- фестивалей такого нет, даже если там присутствует заявка на кураторскую линию. У этого копирайта свои законы: с одной стороны, он провоцирует интерпретации, с другой — прикрывает недостатки концепций.

Четвертая Московская биеннале заявила свою тему: «Переписывая миры». Это реверанс в сторону Даниэля Бирнбаума, который в 2009 году курировал самый престижный в мире художественный смотр – Венецианскую биеннале – под девизом «Создавая миры». Видно, плохо курировал: под его присмотром насоздавали такого, что через два года приходится снова переписывать.

Конечно, искусство меняется вместе с жизнью, и все, что создано вчера, сегодня приходится перекраивать под быстро меняющуюся фигуру. Вопрос в другом. Вот делается выставка, такая крупная, что попадает в разряд выставок достижений художественного хозяйства: не просто подборка из десятка художников, подходящих к узкой теме, а демонстрация положения дел в искусстве разных стран и страт. И к каждому такому форуму, как бантик к подарочной коробке, пришпиливают некий девиз.

Расплывчатость этих девизов озадачивает – взглянула бы я на произведение, которое не вписалось бы в любую из этих тем. Взять названия последних венецианских биеннале. «Открыто для всех» в 1999 году, «Плато человечества» в 2001-м, «Мечты и конфликты. Диктатура зрителя» в 2003-м. В 2005 году тема состояла из двух частей: «Опыт искусства» и «Всегда немного дальше», в 2007-м название звучало как «Думай чувствами, чувствуй умом. Искусство в настоящем времени», в 2009-м – «Создавая миры», в 2011-м – «ИЛЛЮМИнации». Биеннале в Сан-Паулу 2010 года имела девиз «Даже в чашке есть море, чтобы его бороздить». Лионская биеннале 2011 года называлась «Ужасная красота родилась». Наконец, первый выпуск Московской биеннале в 2005 году был наречен «Диалектика надежды», второй, в 2007-м, – «Примечания: геополитика, рынки, амнезия», третий, в 2009-м, – «Против исключения». И вот теперь четвертый – «Переписывая миры».

Конечно, при желании смысл можно обнаружить везде. Действительно, интересно поговорить об искажениях традиционной эстетики в посттрадиционное время, порождающих «ужасную красоту». А девиз «Даже в чашке есть море, чтобы его бороздить» делает категорию надежды не только экзистенциальной, но и эстетической, ставя ее одновременно в ряд самых актуальных и в ряд самых спорных. Ведь сегодня, когда постмодернистскоее гуляй-поле сворачивается на глазах, пора заново вытащить на свет божий давно отмененные этические категории и заново же поставить их под сомнение. Наконец, вопрос об исключении тех, кто не вписывается в специфический контекст современного искусства, – вообще ключевой для современной теории культуры, и Жан-Юбер Мартен на прошлой Московской биеннале по крайней мере наметил возможные способы обращения с ними, внедрив в экспозицию произведения культурных аутсайдеров – психов, зэков и австралийских аборигенов.
Но удручающее большинство крупных форумов оказывается нагромождением всего подряд. Если брать вещи по отдельности – каждая достойна внимания. А вместе – куча-мала. Проблема таких арт-блокбастеров в одном: слишком много слишком разнородного. Конечно, валовой продукт художественного производства огромен, и если объединить даже малую его часть, получится пестрая коллекция. Но все равно от большинства таких выставок остается послевкусие кураторской неряшливости, подгонки всего подряд под общий слоган. Ведь если в названии фигурируют «миры» – неважно, создавать их или переписывать, – под них можно подверстать что угодно. О’кей, каждый художник, каждый человек – отдельный мир, как и каждое произведение. Прикрывшись этой банальностью, можно оправдать присутствие в экспозиции любой работы. К примеру, «Мечты и конфликты»: даже в минималистском объекте опытный интерпретатор обнаружит либо мечту, либо конфликт, а скорее и то, и другое. «Открыто для всех»? Отлично, геть все сюда до кучи.

К чести Харальда Зеемана, легендарного куратора, делавшего две венецианские биеннале подряд, он со своими «Открыто для всех» и «Плато человечества» понимал необязательность тематики, более того, открыто ее использовал. Он так и заявил: «Заданная тема не влияла на мой выбор художников, только сами работы определяют, какой будет выставка. Надеюсь, Венецианская биеннале станет смотровой площадкой, с которой можно будет окинуть взглядом все человечество».

Но ко многим другим кураторам вопросы имеются: на фига ограничивать свою выставку темой? Просто потому что положено? И если уж ограничили, на фига пихать в выставку все подряд?

Бывают и иные варианты: помню Стамбульскую биеннале 2007 года, которую куратор Ху Ханру разбил на три темы и сделал три выставки. Первая часть – «Сжигать или не сжигать?» – проходила в стамбульском Дворце культуры имени Ататюрка, модернистском «кирпиче» 1970-х. Как морально устаревшее, здание было предназначено к сносу, и выставка была посвящена моральному устареванию архитектуры, как выразительницы эпох, а также устареванию эпох самих по себе. Тут были документальные фотопроекты о целых средах и отдельных зданиях и вроде гостиницы «Россия», уходящих в небытие вслед за породившими их идеологиями. Вторую часть – «Всемирную фабрику» – разместили в текстильном рынке, памятнике модернизма, превратившемся в грязный базар. В бывшие торговые лавки заселили художников и лучшего места для выставки в духе «Слава человеку труда» было не найти. В третьем же разделе биеннале «Антре-Полис» – занимавшем таможенный склад «Антрепо», раскрывалась тема многокультурного мегаполиса. Куратор тщательно выстраивал сюжетную линию от работы к работе. И из этой песни слова не выкинешь. Но Ху Ханру чуть не единственный из кураторского топа, кто не следует установке «чтобы выразить все сразу, кулаком я бью по тазу».

А то выходит глупо. Ходишь по выставке, пытаешься просечь, что хотел сказать куратор. А там половину работ можно без последствий заменить. Миром больше – миром меньше. И в результате журналист строчит репортаж о том, в чем пришли на вернисаж дамы. О чем еще писать? Ведь сами кураторы и художники иронизируют над заявленной темой. Выставку современного русского искусства в Австрии Russia Fly By, ее участники именовали не иначе как «Россия в пролете». А уж сборную выставку-блокбастер русского искусства, сделанную в 2002 году венским музеем МАК, только ленивый не склонял. Кураторы имели неосторожность назвать ее Davaj! Russian Art Now, и прессу получили соответствующую: «Русские дали», «Догонят и еще раз дадут» и много чего еще.

А что делать, если не ерничать? За неимением сюжета журналисту остается либо утопать в описании сотен разнородных произведений, либо, смирившись с невозможностью систематизировать этот вал искусства, удариться в светскую хронику.

Ответственность куратора начинается не с ответственности за выбор художников, а с ответственности за тему, которая определит этот выбор. Ведь периодических выставок, обременяющих себя девизами, не так много – и для куратора это шанс рассказать о чем-то конкретном, что волнует лично его и что лично ему кажется важным. Раз за разом упускать возможность выстроить внятную историю и вместо того выдвигать тему настолько широкую, что хоть она есть, хоть ее нет – без разницы, – ну это, извините, себя не уважать, особенно, если куратору дан полный карт-бланш.

Между тем уже объявлен девиз 12-й Стамбульской биеннале, которая откроется 17 сентября этого года – Untitled, то есть «Без названия». Правда, кураторы Адриано Педроза и Йенс Хоффман все же сочли нужным разбить свой проект на пять частей и озаглавить каждую из них по отдельности.