Денис Бояринов, OpenSpace.ru

Капитализм, компьютеры и контроль

С 10 по 17 апреля в музее современного искусства МоМА в Нью-Йорке состоялась ретроспектива немец­кой группы Kraftwerk–Retrospective 1 2 3 4 5 6 7 8. В течение восьми вечеров классики электронной ­музыки сыграли восемь концертов из лучших альбомов, созданных за сорок лет существования группы. Выступления Kraftwerk, использующих в своих шоу видеоарт, были приравнены к перформансу и уже ­покорили арт-мир на венецианской биеннале-2005

Восьмидневная ретроспектива группы Kraftwerk в Музее современного искусства MoMA спровоцировала ажиотаж куда больше предполагавшегося. «Немецкие Beach Boys от электронной музыки» согласились на предложение куратора MoMA Клауса Бизенба­ха устроить серию концертов-перформансов и последовательно представить восемь своих классических альбомов – от Autobahn до Tour De France. Двадцатипятидолларовые билеты на эти представления разлетелись мгновенно после поступления в продажу, и в публичное пространство посыпались жалобы от тех, кому билетов не досталось. А не досталось их, похоже, никому. «Позор, что концерты Kraftwerk проходят в таком маленьком месте, как MoMA, – жалуются жур­налистам участники уберхипстерской бруклинской группы Light Asylum, представители уже третьего ­поколения музыкантов, перерабатывающих находки дюссельдорфского квартета. – У каждого должна быть возможность приобщиться к культу электронной музыки!»

Билет в MoMA на Kraftwerk тут же сам стал предметом культа и сетевых провокаций. Какой-то шутник вывесил в Twitter сообщения, будто в первых рядах у сцены с роботоподобными человеками будут стоять местные богатые и знаменитые: подростковая поп-звезда Джастин Бибер, рэпер Крис Браун, более известный как «тот, который побил свою девушку Рианну», и светская дива Ким Кардашьян, то есть самые ненавидимые сетевой общественностью селебрити. Интернет взвыл так, будто на глазах прогрессивной общественности подрывали демократические устои США. «Я не иду на Kraftwerk, а Кардашьян идет. БОГА НЕТ», – возопил чей-то Twitter.

Вопросы, которые гложут обездоленных фанатов и группу Light Asylum, на самом деле любопытные: почему Kraftwerk? почему в Музее современного искусства, а не в многотысячном Madison Square Gar­den? почему в условиях ограниченной доступности, в атмосфере избранности и в элитарном контексте contemporary art? Вряд ли дело только в том, что куратор MoMA Клаус Бизенбах родом откуда-то из-под Дюссельдорфа, сам похож на роботоподобного человека и таким кумовским образом продвигает своих земляков. Хотя, возможно, отчасти и в этом. Но, сказать по правде, группа Kraftwerk, придуманная студентами Дюссельдорфской консерватории Ральфом Хюттером и Флорианом Шнайдером, – это сделанное по заветам Энди Уорхола буржуазное искусство, ставшее коммерчески успешным и массовым. Поэтому перформансы квартета в МоМА – это не освоение новых территорий, а ритуальное возвращение святых мощей в храм мамоны. Странно, что они не появились там раньше.

Kraftwerk ошибочно называют «пионерами электронной музыки». Они не были первыми – эксперименты с электронным звуком проводились еще в Советской России двадцатых годов. За два десятилетия до Kraftwerk в Германии кипела идеями Кельнская студия электронной музыки, которую в начале шестидесятых возглавлял безумный гений авангарда Карлхайнц Штокхаузен. Раздавая первые интервью иностранной прессе, Хюттер и Шнайдер признавали себя вторым поколением музыкантов из Германии, сделавших ставку на «искусственный» звук. Но в этом деле их обогнали даже сверстники – берлинская группа Tangerine Dream уже вовсю возилась с громоздкими синтезаторами, Moog’ами, Arp’ами и Mellotron’ами, пока наследники обеспеченных дюссельдорфских семей Ральф и Флориан еще искали себя в первой группе Organisation. Причем двигались они в направлении, противоположном тому, что принесло им известность, – куда-то в сторону бесконтрольной, психоделической акустической импровизации. Прежде фирменного звука у Kraftwerk появились концепт, название и образ.

В отличие от коллег и товарищей по расцветавшей в Германии конца шестидесятых экспериментальной рок-среде (которую назовут краут-роком) Хюттер и Шнайдер сразу мыслили себя послами поп-культуры Германии во всем мире. Поэтому, потерпев первую неудачу под английским названием, друзья выбрали себе типично немецкое Kraftwerk («Электростанция») и добавили к нему повседневный образ – оранжевый пластиковый конус, оповещающий о дорожных работах. В стране автобанов и электростанций этот образ и это слово на указателях встречаются через каждые пятьдесят километров. Конус, изображенный на обложке первых двух альбомов Kraftwerk, и найденный с третьей пластинки Autobahn электронный саунд, мягкий и мерный, будто мчишься по гладкому шоссе под тихое урчание мотора Mercedes-Benz, – это такой же поп-артовский символ Германии, как банка супа Campbell’s у Уорхола, символизирующая США. Однако к первому успеху в Штатах, а также и во всем мире, немцев привела не стройность концепта, а, как водится, случайность – американская аудитория приняла немецкое Fahr’n, fahr’n, fahr’n («Едем, едем, едем») за английское Fun, fun, fun и посчитала оригинальную песню Autobahn за странный кавер хита Beach Boys.

ПЕРФОРМАНСЫ KRAFTWERK В МОМА – ЭТО НЕ ОСВОЕНИЕ НОВЫХ ТЕРРИТОРИЙ, А РИТУАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ СВЯТЫХ МОЩЕЙ В ХРАМ МАМОНЫ

Другая оригинальная концепция Kraftwerk касается образа самого музыкального коллектива. Он предстает не в качестве группы индивидуальностей, а в качестве завода по производству электронной музыки, где умные компьютеры обслуживаются техниками. Этот образ тоже ведет свое происхождение с уорхоловской «Фабрики». Ральф Хюттер и Флориан Шнайдер, по воспоминаниям «младших сотрудников» Вольфганга Флюра и Карла Бартоса, вели себя как директора концерна, эксплуатирующие рабочих. Заносчивые в силу происхождения и скрытные по природе характеров Хюттер и Шнайдер управляли своим бизнесом по-немецки прагматично и без стеснения отчуждали результаты общего труда. Условия контрактов они обсуждали только друг с другом, «вторым» участникам платили фиксированную ставку как наемным сотрудникам. Для Флюра и Бартоса знаменитая строчка из The Robots «Я твой слуга, я твой работник» имела другой, неприятный смысл.

Электронные барабаны, неимоверно впечатлившие журналистов и публику во время первых выступлений Kraftwerk с альбомом Autobahn, конструировал перкуссионист Флюр, чтобы эффектней подать процесс игры на неуклюжей ритм-машине. Впоследствии Kraftwerk сделали ритм-машины и электронные барабаны технологической основой для своей музыки. Они пошли по пути упрощения – в противоположность конкурентам из Tangerine Dream, усложнявшим электронные тембры и структуры, – и победили, став главной электронной поп-группой и прослыв крестными отцами электро, техно и вообще всей современной tanzmusik. Карл Бартос сочинил мелодию для самого большого коммерческого хита квартета Das Model, под который в MoMA могла бы зажечь Кардашьян. Текст к этой песне, как и ко многим другим, придумал друг группы, художник Эмиль Шульт, рисовавший облож­ки для пластинок Kraftwerk. Он же, впечатленный «поющими скульптурами» популярных художников-концептуалистов Гилберта и Джорджа, принес в засекреченную студию Kling Klang, офис Kraft­werk, идею о том, что на концертах группа должна выдавать перформанс, представляя себя бесчувственными роботами, выполняющими скупые механические движения за инструментами. До этого сценический образ участников Kraftwerk напоминал журналистам вампиров – бледные, с гладко зачесанными назад длинными волосами, в черной коже и белых ботинках.

Доходы от инновационных рацпредложений, без которых не было бы культа Kraftwerk, теперь получает один Хюттер, который, по словам экс-коллег, продает старые хиты в новых упаковках (а также фирменные перчатки для велосипедистов и скейтборды). Последний альбом с новым материалом, Tour De France, вышел девять лет назад. К ретроспективе в MoMA концерн готовит очередное переиздание классических пластинок. Бывшие сотрудники разошлись. Флюр, считавший, что к нему относились как к «слуге», ушел в 1987 году, чтобы написать скандальные мемуары «Я был роботом». Бартос, разочарованный медлительностью директоров, в 1990-е – чтобы стать picture musician и учить студентов аудиовизуальным искусствам. Бессменный партнер Шнайдер покинул Kraft­werk в год сорокалетия группы, в 2008-м, и нашел счастье в семейной жизни. В МоМA их места за све­тящимися стойками, слева от раздобревшего Хюттера, займут другие техники, которых публика вряд ли когда-нибудь запомнит по именам.

Загадка концерна Kraftwerk состоит в том, как ее музпродукция, в основном воспевающая достижения второй промышленной революции, остается современной, несмотря на то, что все прославившие марку изобретения были сделаны в семидесятых. Видимо, герр Хюттер не зря сидит в студии Kling Klang с восьми утра до пяти вечера – он неустанно модернизирует знаменитые песни Kraftwerk. Они сейчас похожи на ретромодели ­автомобилей или кроссовок: очертания (мелодии) те же – старинные, а материалы и механизмы (звук и структура) – XXI век. Подновляются даже тексты-слоганы: кто сейчас вспомнит, что песня Radio-Aktivität, вышедшая в 1975 году на одноименной концептуальной пластинке, прославлявшей эпоху радиовещания, изначально была осанной научному открытию, и только с 1991 года звучит траурным гимном ядерному веку, открываясь раскатистым TSCHERNOBYL.

Проводя невидимую модернизацию, директор Хюттер остается верен основным принципам эстетики Kraftwerk, позаимствованным у русского конструктивизма, Bauhaus и теории машин и механизмов: «меньше – значит больше», «проще – значит лучше». Эти принципы распространяются и на концертные представления группы, которым Kraftwerk с самого начала своей карьеры уделяли особенное внимание, следуя немецкой концепции тотального искусства – gesamt­kunstwerk. Они одними из первых стали использовать видеоарт, который называли sound paintings, спрятали громоздкое оборудование за сцену и довели пульты управления до размеров карманного калькулятора, чем, по сути, предвосхитили дизайнерские находки компании Apple. Для перформансов в MoMA, еще больше канонизирующих и капитализирующих Kraft­werk, концерн предъявит что-то особенное – жаль, что воочию этого не увидим ни мы, ни Кардашьян.