Сергей Скатерщиков
В апреле этого года компания Artprice, бессменным руководителем которой является эксцентричный француз Тьерри Эрманн, распространила отчет о состоянии арт-рынка в 2010 году. На обложке брошюры воспроизведен китайский флаг. Основной вывод доклада — Китай стал лидером аукционного сегмента мирового рынка предметов искусства.
Вскоре другой аналитический центр — лондонский Art Tactic — опубликовал свой отчет. В его заглавии стоит: «Индекс доверия к китайскому арт-рынку ставит новый рекорд». Этот отчет показывает, что «китайский рынок современного искусства переместился на первое место и на 21% превышает американский и европейский арт-рынки».
Наконец, первая неделя апреля, теперь уже традиционно являющаяся «китайской неделей» на мировом аукционном рынке, стала очередным свидетельством благоприятной конъюнктуры. Она принесла двадцать две сделки в ценовом диапазоне Top-5000 (пять тысяч самых дорогих предметов искусства в аукционных ценах за всю историю аукционных продаж). Три сделки из двадцати двух были повторными продажами с диапазоном доходности от 19,7 до 93,8% годовых в долларах США. Шумиха вокруг китайского рынка усилилась после сообщения об аресте одного из самых известных современных художников Китая Ай Вэйвэя.
Тот факт, что бурная жизнь на китайском арт-рынке имеет место, отрицать трудно. Но все же, вопреки общему мнению, мне трудно согласиться с тем, что Китай занял место «главного арт-рынка мира». Забегая вперед, скажу, что Китай сегодня стал самым главным центром спекуляций на рынке предметов искусства и как таковой является и самым рискованным сегментом мирового арт-рынка. Если, например, ориентироваться на данные компании Skate’s Art Market Research, отслеживающей инвестиционный сегмент мирового арт-рынка, то Китай по всем показателям далек от доминирования. Самый ценный китайский художник Чжан Дацянь сейчас занимает 62-е место в рейтинге капитализации мировых художников. Самый крупный китайский аукционный дом (Poly International Auction) хотя и приблизился к Phillips de Pury, то есть третьему по величине аукционному дому мира, но остается четвертым по объему аукционной торговли предметами искусства инвестиционного качества. Наконец, совокупная стоимость работ китайских художников в рейтинге Top-5000 составляет менее $800 млн и находится далеко позади рыночной стоимости работ европейских и американских художников. Хотя совокупную рыночную стоимость работ русских мастеров китайские авторы превзошли в 2,5 раза.
Китайский арт-рынок успешно развивается прежде всего, конечно же, потому, что в Поднебесной постоянно растет число богатых людей и размеры их состояний. Кроме того, до сих пор дают о себе знать последствия мирового финансового кризиса, а это значит, что инвесторы по-прежнему скептически относятся к традиционным сферам инвестирования. Инвестирование в предметы искусства широко признано в Китае как разумная стратегия альтернативных инвестиций, имеющая глубокие исторические корни. В основном китайские арт-инвесторы интересуются местными ремеслами и национальными художественными практиками. Разумеется, не последнюю роль в китайских успехах на поприще инвестирования в искусство играет и то обстоятельство, что Китай в этом году официально стал второй экономикой мира после США. Однако с инвестиционной точки зрения, Китай — это мировой лидер венчурного и высокорискованного инвестирования в «новый арт», а не мировой центр инвестиций в искусство. Такими пока, бесспорно, остаются Нью-Йорк и Лондон.
На китайском рынке наблюдается феерическое разнообразие имен и стилей. Современные китайские художники работают в разных манерах, успешно осваивая самые модные мировые эстетические направления. Местный арт-рынок (с все менее значительной долей иностранного капитала в общем объеме сделок) всячески способствует расцвету искусств. Наиболее интересным кажется стремительное создание «новых брендов» на китайской арт-сцене. Так, по итогам 2010 года Чжан Дацянь стал одним из самых активно торгуемых художников в мире в ценовом сегменте от $1,8 млн и в апреле снова оказался лидером по объему торгов. Еще в начале 2010 года Чжан Дацянь был представлен в рейтинге всего двумя работами и статистически мало чем отличался от пары десятков китайских художников XX века в аналогичной ценовой категории. За год с небольшим спекулятивный китайский рынок превратил Чжана Дацяня в безусловного лидера этого сегмента с номинальной рыночной капитализацией в $97 млн и средневзвешенной доходностью по повторным аукционным продажам в 23,7% годовых. На «китайской» аукционной неделе в начале апреля каждая пятая работа, проданная в ценовом диапазоне от $1,8 млн, была работой Чжана Дацяня.
Скорость, с которой Чжан Дацянь «оторвался» в рейтинге от своей группы сравнения, очень напоминает, случившийся в 1970–1980-е, стремительный рост рынков Уорхола, Баския и Рихтера на фоне их современников. Означает ли это, что в метафорическом смысле в мире Coca-Cola, General Electric и Siemens появился китайский объект для инвестиций, сопоставимый по ликвидности и инвестиционному потенциалу? Пожалуй, пока все же нет — в отличие от китайской нефтяной монополии CNPC или крупнейшего в мире оператора сотовой связи China Mobile, Чжану Дацяню и большинству китайских мастеров его времени и сегодняшнего дня не хватает «экспортности идеи», которые делали бы китайский арт универсально привлекательным для мировых инвесторов и коллекционеров. Тест времени для арт-рынка состоит именно в способности предметов искусства завоевать постоянное место в мировом пантеоне художественного наследия, стать частью универсальной аукционной и рыночной системы.
Пока же мировой арт-рынок проявляет крайнюю заинтересованность в китайских капиталах, гораздо большую, чем в китайских художниках. Наиболее искушенные дилеры и галеристы стараются внушить новой буржуазии («новым китайским»), что она может сильно прозвучать на мировой арене, если будет патронировать искусства. Но это вовсе не значит, что мировые музеи готовы распахнуть свои двери для экспозиций китайского современного искусства, а частные международные коллекционеры больше инвестировать в развитие национальной китайской культуры. Скорее для мирового истеблишмента более естественной стратегией является экспорт в Китай западного искусства и западных технологий работы на арт-рынке.
Мировой арт-рынок проявляет заинтересованность в китайских капиталах гораздо большую, чем в китайских художниках
Конечно, во всем этом немного нового. История повторяется, меняется только география. В послевоенные годы таким же магнитом для артистической элиты Европы были США. Они же в силу стремительного роста экономики и формирования новых индустриальных и финансовых элит были крупнейшим источником спроса на рынке предметов искусства. Доминирование спроса постепенно переросло в доминирование предложения. Это происходило по мере того, как американская культурная среда и арт-рынок спродюсировали имена, которые теперь символизируют экономическое и интеллектуальное лидерство. Китай сегодня не является главным арт-рынком мира, скорее он является самым быстро растущим источником спроса и стоит на развилке «японского» и «американского» путей. Если он пойдет по второму пути, то сможет, усиливая свою роль в мировой политике и экономике, интегрировать свою современную культуру в мировой контекст и создаст своих Поллоков, Лихтенштейнов и Уорхолов. Если же выберет первый путь, то упрется в тупик, в котором искусственная самоизоляция, закрытое для иностранцев общество и инфантильность на мировой сцене принесут тот же эффект. Японское чудо восьмидесятых обернулось японским экономическим кошмаром сегодняшнего дня. Ярким примером которого на арт-рынке является Такаши Мураками. Он, самый дорогостоящий японский художник всех времен, занимает 128-е место в рейтинге, намного опережая своих соотечественников разных эпох, забытых и совсем невостребованных.
