На выставке «Кажется, здесь чего-то не хватает» разные объекты включаются в подобие единой метрической системы, применимой в разных средах и на разных территориях искусства. Тем интереснее наблюдать некие сбои, ошибки и погрешности этой тщательно создаваемой шкалы измерения

В связи с открывшейся на «Винзаводе» выставкой «Кажется, здесь чего-то не хватает» (инициатор – «Галерея 21», куратор – Станислав Шурипа) уместно вспомнить два интересных случая. Первый – посещение в середине 2000-х мадридской ярмарки ARCO, где был представлен запомнившийся надолго объект молодого бельгийца Криса Влизовера «Действия со стеклом». Колоссальные стеллажи в пять рядов уставлены бутылками и банками. Сзади них и сбоку ездит арматура, управляемая компьютером. По ведомой одному электронному мозгу логике (когда в памяти актуализируется число с нулями на конце) арматура на дюйм подвигает выбранные в данный момент ряды бутылок. Потом опять ползет вверх-вниз. В какой-то момент (раз в десять минут) очередная подвинутая партия летит на пол и звонко разбивается вдребезги. Самая жуть – ждать, смотреть на стеллажи и панически бояться, чувствуя свое абсолютное бессилие перед неподконтрольным нам совпадением расчетов и промахов. Такие не фиксируемые в человеческих, гуманитарных мирах случайности становятся причиной больших катаклизмов.

Второй эпизод произошел на вернисаже выставки «Кажется, здесь чего-то не хватает». Быть на ней очень интересно. Первое впечатление – по аналогии с хорошо темперированным клавиром – хорошо градуированное пространство. Разные объекты включаются в подобие единой метрической системы поиска универсального арт-модуля, применимого в разных средах, на разных территориях искусства. Тем интереснее наблюдать некие сбои, ошибки и погрешности этой тщательно создаваемой шкалы измерения эстетического. Шкалы серьезности поисков, расчерченной молодым поколением художников, чуждых тотальной иронии, приверженных новой искренности и самоотверженности.

Знаки бесконечного вращения шестеренок Вселенной, выложенные из старых часов Наталией Зинцовой © Сергей Хачатуров

Знаки бесконечного вращения шестеренок Вселенной, выложенные из старых часов Наталией Зинцовой © Сергей Хачатуров

Увидев маленький экранчик с видео Таус Махачевой, удивился тому, что шнур от монитора ползет прямо по специально установленной в зале белой фальш-стене и эффектно врубается в положенный прямо под ногами удлинитель с веселым красным выключателем. Подвел к объекту куратора Стаса Шурипу. Спросил: «Это все вместе – выставочный опус или только картинки на экране?» Он ответил: «Да можешь считать, как хочешь».

Действительно, ползущие по белому черные шнуры с красными вкраплениями образуют такую супрематическую композицию, которая ловко сигналит каким-нибудь режущим воздух этажеркам самого Шурипы, или выложенному из советских настольных часов (с пожелтевшим «лейблом», на котором цена – 18 рублей) знаку бесконечности Наталии Зинцовой.

Так, два припомнившихся примера привели к занятному выводу. Претендующая поначалу на стерильность лабораторного эксперимента экспозиция вводится в иное поле смыслов: о соотношении в творчестве точных расчетов и случайных погрешностей, которые оживляют процесс восприятия образа, дают эмоцию и даже то, что принято называть словом «эвристичность». В словарной формулировке «случайная погрешность» в измерениях неизбежна, неустранима, всегда присутствует и даже характеризуется разными высоко поэтическими определениями типа «белый шум».

Входящий в инсталляцию Ани Титовой «В разреженном воздухе» бюст философа-революционера Николая Морозова оказался осью всей выставки © Сергей Хачатуров

Входящий в инсталляцию Ани Титовой «В разреженном воздухе» бюст философа-революционера Николая Морозова оказался осью всей выставки © Сергей Хачатуров

Почти все заинтересовавшие меня работы вводят в свой язык тему случайных погрешностей. Аня Титова инсталляцию «В разреженном воздухе» собрала из разных объектов. По диагональным осям от сложенного на стене из фотографий пазла горного ландшафта стоят постаменты. На одном здоровенный кусок камня. На другом – сделанный в стиле импрессионизма Анны Голубкиной гипсовый бюст революционера, масона, естествоиспытателя, историка Николая Морозова, в честь которого названы малая планета Морозовия и кратер на Луне. Под фотографиями с горами лежит скомканная половая тряпка. Расшифровывая всю инсталляцию как один большой пазл, додумываешься, что ландшафт, портрет, камень объединены, возможно, словом «Луна». Но это не очевидно. А в пластическом воплощении все соответствует понятию «складчатость», которую применительно к языку искусств барокко интересно интерпретировал Жиль Делез. Так, не поддающееся строгой логической классификации сочетание «случайных погрешностей» на ощупь дает представление о неком универсальном законе «поверхностного» мироощущения.

Александр Повзнер из имитирующих парковую ограду металлических стержней сделал элегантную самодержащуюся конструкцию, которая напоминает опыты расчета баланса сил в проволочных инсталляциях авангардистов-конструктивистов начала 1920-х годов из Института художественной культуры. Очень впечатляет то, что невозможно запланировать в проекте наверняка: секущую поверхность пола тень от стержней решетки с пиками на концах.

Наталия Зинцова представила две работы. О бесконечности, выложенной советскими часами, упоминал. Другая вещь – прикрепленная к белой стене рамочка, точнее – ее оборотная сторона с черным жестким хлястиком, на который надо рамку опирать при установке на столе. В данном случае используется двойная погрешность принятой арт-коммуникации. Рамка повернута своей изнанкой. Изображения не видно. Подсказка, помогающая вписать получившийся образ в памятный культурой визуальный ряд (ну, например, по аналогии с «Черным квадратом» Малевича), тоже не работает. Картонный черный хлястик нагло вываливается из рамки, нарушая правильность четырехугольного черного поля, приобретающего странное сходство с объемным циферблатом.

Красивый объект выставки – «Тизер» Сергея Огурцова © Сергей Хачатуров

Красивый объект выставки – «Тизер» Сергея Огурцова © Сергей Хачатуров

Помимо видео с нарочитой демонстрацией найденных спутником случайных сигналов телетрансляций имеется аудиоинсталляция, в которой на выбор предлагаются вопросы о сущности искусства и общения с ним. Ответ зависит от произвольного выбора подошедшего к микрофону зрителя. Ян Тамкович, один из участников команды «Вопросы экспериментальной группы», представившей эту саунд-арт-инсталляцию, наставил в центре зала несколько подобранных по принципу случайной аналогии предметов. Они парадоксально напоминают о константах мира искусств. Это – стремянка, монумент из геометрических объемов, поставленный в открытой коробке на деревянной решетке бюст Нефертити. Объекты работают так же просто, сильно, как непредсказуемые в своей иллюстративной наглядности и дидактичности эмблемы из гравированных словарей XVII–XVIII веков.

Замечателен объект одного из лидеров искусства «случайных погрешностей» Сергея Огурцова. Прямоугольник с изображением подобия облачного неба на полу. На нем висит гнутый металлический стержень. Перед ним – сложный силуэт маленького розового фрагмента. В отдалении на уровне человечества роста к фальш-стене прикреплена под углом пустая рамка размером с «облачный пейзаж». В ее нижнюю перекладину врезается идентичный по силуэту цветной фрагментик, по колориту рифмующийся с инсталляцией облаков. Вот эти все странно собранные «очепятки» способствуют установлению какого-то хрупкого равновесия в мире своего рода «облачной гармонии». Весело, что объект называется «Тизер».

В результате понимаешь сложносочиненное название выставки «Кажется, здесь чего-то не хватает». Именно этот подкрепленный сомнением апофатический метод градуирования разложенного до протоэлементов пространства сулит немалые открытия в поисках универсалий формотворчества.

Сергей Хачатуров