ЭССЕ, ИНТЕРВЬЮ, ВОСПОМИНАНИЯ
М., Новое литературное обозрение, 2010

Юрий Арпишкин

Подозреваю, главная причина появления этой книги в том, что художники решительно не доверяют людям, которые занимаются историей искусства профессионально. Если все отдать им на откуп, полагают художники, истина будет искажена, предана и продана. А что же в данном случае есть истина? Судя по ряду ключевых текстов сборника, она заключается в том, что ее нет. Как нет и всего другого, в соответствии с замечанием героя известного сочинения. Если вы где-нибудь прочтете, что, например, Лианозовская группа имела какие-то общие устремления или эстетические взгляды, не верьте, ничего такого не было. Это засвидетельствовали в книге Владимир Немухин и Оскар Рабин: «Никакой специальной философии у нас не было». И еще воп­рос: была ли сама эта группа? Немухин, скажем, утверждает, что к ней «только примыкал», а больше интересовался музыкой (Бахом и Рахманиновым), а в свои абстракции опять же «никакой философии не вкладывал». Рабин интересовался гражданскими свободами и поэтому организовал 15 сентября 1974 года выставку, которая вошла в анналы под названием «бульдозерная». На выставке этой тоже ничего такого не было: совершенно не похожие друг на друга авторы принесли абсолютно разные работы и на несколько минут их расчехлили. В эстетическое целое картины связал вышеупомянутый бульдозер. Однако, по мнению Владимира Немухина, что-то сущностное связывало другое сообщество художников — «Сретенский бульвар»: там была и философия, и общая эстетика. Вот, казалось бы, есть чем заняться искусствоведу.

Не тут-то было. В расположенном по соседству с немухинским тексте Ильи Кабакова строго указано, что такие представления о «Сретенском бульваре» являются «ложными, фиктивными и поверхностными», поскольку все это так называемое объединение возникло исключительно благодаря «великому строителю мастерских Когану» по территориальному признаку. А между художниками «на самом деле ничего общего не было». Иногда «происходило чисто дружеское нахваливание друг друга», но и оно, судя по некоторым оговоркам Кабакова, не отличалось чистосердечием. Дальше других по пути тотального отрицания продвинулся Эрик Булатов. Он, строго говоря, утверждает, что даже толком и не знал о существовании каких-то там объединений и группировок, то есть, может быть, и знал, но не точно, а с их участниками, вероятно, был знаком, но не близко. Дружил с Кабаковым и Олегом Васильевым, но в гости ходил к Фаворскому и Фальку. Для завершения сюжета следует сказать, что в качестве примера нерушимой концептуальной сплоченности Булатов приводит тех самых «лианозовцев», лидеры которых на соседних страницах друг от друга открещиваются. Может показаться, что старшее поколение путает сборник издательства НЛО с протоколом допроса на Лубянке, где нужно все отрицать.

Молодежь семидесятых, представленная в книге, более откровенна, но вспоминает, как правило, о веселом и беззаботном времяпрепровождении. Отдельно хочется отметить грациозное эссе Ирины Наховой Recycling. В этом тексте, имеющем, по-моему, самостоятельное литературное значение, проницательно описаны именно что общие закономерности визуального пространства эпохи бытовой и мировоззренческой утилизации.

В сущности же, этот тщательно подготовленный сборник, который просто и без затей интересно читать, лишний раз доказывает, что никто не может быть судьей в своем деле. Историю искусства семидесятых когда-нибудь напишут, но не те, кто делал ее своими руками.