Фаина Балаховская
Государственная Третьяковская галерея,
18 ноября 2009 — 10 января 2010
Изящный, декоративный, очень театральный Ладо Гудиашвили был легендой Советской Грузии. Художник, сиживавший в «Ротонде» с Модильяни, Фужитой, Пикассо и Леже, настоящая, фирменная богема. Вся Грузия точно знала: картины Гудиашвили — национальное достояние, художник не имеет права продавать их, хотя невозможно понять, кем и как мог быть учрежден такой закон. Записанные Тицианом Табидзе в 1919 году слова Сергея Судейкина: «Ладо Гудиашвили — наивысшая точка видения грузинского духа, который неосознанно воспринял западную культуру — для возрождения восточной» — принимались не как щедрый аванс юному автору, а как констатация факта. Признанный гением при жизни, художник пользовался невероятной популярностью не только на родине — визит к нему был особой наградой, знаком почета для самых уважаемых гостей из северных столиц. Захватив когда-то парижских критиков восточной экзотикой, родину он потряс парижским шиком.
По-прежнему почитаемое на родине имя Ладо Гудиашвили в Москве в последние годы подзабыли. У нового времени оказались новые герои, Парижем и парижанами теперь никого не удивишь, работы соотечественников, осевших когда-то за рубежами, пользуются стабильным спросом у коллекционеров, но на сенсацию не тянут. Не восхищают, как раньше, и терпкие пряные легенды очень специфической части закрытой страны: Гудиашвили, Параджанов, Габриадзе. Грузинская ССР, отвечавшая в семье народов за разгул, дружество, ритуальную праздничность, — уже не место притяжения граждан огромной холодной державы. Теперь о славных временах, когда на наши просторы с юга прорывался пьяный воздух свободы, напоминает лишь обложка каталога, затянутая по тогдашней моде грубой тканью с выдавленным на ней автопортретом художника.
Выставкой в Москве, где Гудиашвили когда-то знали и любили — больше поэты (Пастернак, позже Вознесенский, Евтушенко, Ахмадулина), чем художники, — мы обязаны коллекционерам Ивете и Тамазу Манашеровым. Это известные люди, отмеченные премией «Инновация» как лучшие меценаты прошлого года за прекрасную выставку Оскара Рабина в Третьяковской галерее, сами уроженцы Грузии, почитатели ее легенд, исследователи грузинского класса парижской школы.
Выставка сделана аккуратно и качественно. Лаконичная экспозиция составлена на основе коллекции соорганизаторов, большей частью из работ никогда не виденных. Едва ли не самое замечательное в проекте — каталог под научной редакцией Александра Парниса с многочисленными публикациями писем, стихотворений, исследовательских статей, посвященных связям художника с футуристами и древней местной школой, парижской жизни и месту Гудиашвили в национальном искусстве. Связующий не только расстояния, но и времена, художник считается еще и наследником гения Пиросмани. Единственная встреча с ним произвела неизгладимое впечатление на молодого Гудиашвили. Как, по-видимому, и непродолжительное парижское знакомство с Модильяни: картины Гудиашвили обильно украшены характерными вытянутыми лицами. Но сильнее всего на художника повлияли не вековые традиции, не радикальные новации и технический прогресс, а эффектная размеренность ар-деко и порочность великого города. А о том, какое впечатление его искусство произвело на огромную страну, лучше всего свидетельствуют пошедшие в народ композиционные схемы и интригующие сюжеты: чеканки с томными девами и чересчур нежными ланями украшали на излете советских лет быт граждан буквально всей страны.
