Мэтью Баун
Трейси Эмин — уже давно не дикарка, наоборот, она стала любимицей британского арт-истеблишмента. Именно она представляла Великобританию на последней биеннале в Венеции, а сейчас открыла персональную выставку в лондонской Hayward Gallery. Выставка под названием «Любовь — это то, что вы хотите» (Love is What you Want) своего рода итог двадцатилетней работы художницы.
Девочка англо-турецко-киприотского происхождения, родом из депрессивного приморского городка Маргейта привнесла в британское искусство девяностых, в котором царили благоразумные юноши и девушки из среднего класса, дух безумства и раскованной сексуальности. Раньше, бывало, художники рядились под сумасшедших, например, Дэмиан Херст выставлял в клубе Граучо на всеобщее обозрение свой член. Но Эмин, похоже, не притворялась. Если бы она не появилась, ее все равно следовало бы придумать. Но она оказалась вполне способной создать себя сама. Ее первая запомнившаяся работа — инсталляция, показанная в 1994 году в галерее White Cube Джея Джоплина, была автобиографической. Композиция состояла из фотографий и обрывков уничтоженных картин, а еще там была пачка сигарет, которую, как утверждает Эмин, ее дядя держал в руках в тот момент, когда в автокатастрофе ему оторвало голову. Казалось, даже самое личное и самое отталкивающее она может переплавить в искусство. В 1995 году Эмин создала глубоко исповедальный, почти саморазоблачительный проект — инсталляцию «Все те, с кем я спала» (Everyone I Have Ever Slept With 1963–1995). В экспозиции стояла синяя палатка, на котором были вышиты 102 имени. Под «спала» Эмин подразумевала не только секс — среди прочих, скажем, было имя ее бабушки, — но возникал образ особы, ведущей крайне беспорядочную жизнь. В 1999 году она показала инсталляцию «Моя постель» (My Bed) в Tate. Эта работа была не менее автобиографичной, чем палатка. На постели лежали грязные простыни, использованные презервативы, трусики в крови и домашние тапочки — возникал образ повседневности, в которой царят секс и депрессия.
В 1997 году Эмин появилась в эфире четвертого канала телевидения во время дискуссии вокруг Тернеровской премии. Она, казалось, была пьяна (хотя сама она уверяет, что ее дурман связан с действием обезболивающих средств), оскорбляла всех присутствующих (за исключением, насколько я помню, Нормана Розенталя, главного куратора Королевской академии) и ушла из студии до окончания программы, заявив: «…I don’t give a fuck about it».
Выставка в Hayward Gallery представляет работы, выполненные в разных жанрах и техниках: живопись, графику, скульптуру, неоновые объекты, вышивку, аппликации, фильмы, шкафчики с личными вещами. То есть богатую и противоречивую смесь, которая очень эффектно экспонирована. Палатки на выставке нет (она сгорела в 2004 году во время пожара на складе компании Momart), кровати тоже нет, но большинство работ последних пятнадцати лет присутствуют.
Если отвлечься от скандального образа Эмин, поражаешься, насколько она на самом деле конвенциональна. Все те средства, которыми она пользуется, вполне традиционны для современного искусства. Независимо от темы она стремится создавать объекты, которые были бы эстетически привлекательны. Ее работы всегда были яркими. А в последнее время появилась изысканность: вышивка на нежном кремовом и бежевом фоне. Для ее картин и рисунков характерны ажурные формы, которые, кажется, в любой момент готовы рассыпаться. Кажется, что они были созданы художницей в момент оргазма, или эмоционального срыва, или в состоянии опьянения, или под кайфом. Для ее рисунка характерна нервная, лихорадочная линия, несколько вычурная, напоминающая порой знаменитого иллюстратора детских книг Квентина Блейка. Когда она вышивает или создает неоновые конструкции, эта линия передается и такими средствами, создавая поразительные эффекты.
Эмин все время подчеркивает свою сексуальность, но в ее работах эта сексуальность никогда не выходит за строго определенные рамки. На фотографиях она скромна, как не первой молодости дамы, которые каждый год позируют обнаженными для календаря, чтобы собрать деньги на благотворительность. И, несмотря на феминистский налет, в ее работах нет и намека на политический или общественный протест. Возможно, фотографию голой Эмин, которая волочит британский флаг по одной из трущобных улиц Ист-Энда, и можно рассматривать как политический лозунг, но на самом деле героиня этой работы — очередная благообразная девушка из календаря, расхожая открытка для туристов. Она напоминает растиражированный постер «Теннисистка» семидесятых годов, висевший на стене у каждого студента: на нем девушка почесывает свою голую попу. Оскорбление британского флага уже давно стало банальностью, с тех пор как тридцать лет назад впервые было предпринято на обложке сингла Sex Pistols «Боже, храни королеву». То, как сдержанно, артистично и, в общем-то, коммерчески Эмин использует свое тело, можно сравнить с нарочито бросающей вызов обществу Андреа Фрейзер. В видео 2003 года «Без названия» Фрейзер совокупляется с коллекционером. Впечатление, что художница здесь абсолютно раскована, на самом деле неверно. Все было тщательно продумано, страсть находилась под контролем. Наверное, во многом благодаря этой расчетливости приемов Эмин смогла привлечь к своему творчеству всеобщее внимание и открыть своим работам путь за пределы профессиональной среды.
И при этом Эмин идеально вписывается в феминистские каноны. Как сказано в пресс-релизе Hayward Gallery, «ее творчество соответствует “личностному политическому” наследию феминистского искусства». Одним из самых поразительных выступлений в поддержку Эмин, упреждающим ударом, который появился накануне открытия выставки, стала статья романистки Али Смит в The Guardian, которая провозгласила Эмин великой художницей, ставя ей в заслугу не образы, а использование таких запретных слов, как cunt и fuck. В этом угадывается благодарность Смит за то, что Эмин сделала возможным употребление столь шокирующей лексики в печатной речи. И это, безусловно, то, что так привлекает в Эмин: она имеет власть, но жизнь ее так неустроенна, что от нее не исходит никакой угрозы. Она играет классическую роль богемной художницы.
Определяющей характеристикой творчества Эмин является ее собственная персона: на какую бы работу вы ни смотрели, вы не можете не думать о создавшей ее женщине. Других моделей у нее нет. Бессмысленно размышлять, хорошо это или плохо, это просто modus operandi. Автобиографическая сторона ее творчества настолько сильна, что после посещения выставки вам кажется, что вы лично с ней знакомы. Интересно также, что в случае Эмин вы очарованы женщиной, которая на первый взгляд совсем непривлекательна. Эмоционально она вечный подросток: эгоцентрична, истерична, все время жалеет себя. Довольно экзотическая смесь в контексте английского протестантизма. На одной из ее текстильных работ изображена женщина с обнаженным задом, вокруг выписаны различные фразы, в том числе «Это всегда больно» (It Always Hurts). Задаешься вопросом: если анальный секс — это всегда больно, почему бы от него не отказаться? То есть она подпитывает и сгущает свою собственную склонность к жертвенности, но она еще и способна поведать об этом остроумно, забавно и без смущения. В этом парадоксе и кроется ее притягательность. Она одновременно и символ униженности, и художница-суперзвезда.
