Тимур Новиков и Иван Сотников в «Ноль-объекте». 1982 © Фото: Роман Жигунов / Собрание семьи Тимура Новикова
ЮЛИЯ ЛЕБЕДЕВА о выставке Тимура Новикова, прошедшей в ММОМА
В Московском музее современного искусства на Гоголевском бульваре прошла выставка Тимура Новикова. Удивительно, но это его первый по-настоящему музейный показ в Москве. В 2008 году к 50-летию художника музей Art4.ru выставлял его работы на тканях, но их было не так много, да и Art4.ru – более камерное место. Теперь к его 55-летию сделана большая экспозиция «Тимур». Ее куратором выступила научный сотрудник Русского музея, главный исследователь петербургского искусства последних тридцати лет Екатерина Андреева, дружившая с художником.
Солидная ретроспектива Тимура Новикова в Москве была необходима давно: ведь он – самый известный художник северной столицы последних лет. Он был настоящим гуру, и это слово по отношению к нему употребляется довольно часто. А вот слово «солидность» никак не вяжется с образом Тимура Новикова, вечного мальчишки, с задорным очень молодым голосом, ездящего по Питеру на велосипеде, хулигана от искусства, который с хитрой ухмылкой примерял на себя сначала майку с нью-вейверскими картинками, а затем фрак, цилиндр и трость. Про Новикова и его искусство так сказал Михаил Пиотровский: «Он может не нравиться, но не может не очаровывать».
Портрет Тимура. 1998. Фото Натальи Жерновской
На выставке прекрасные, новаторские работы всех периодов: от странных туманных пейзажей конца 70-х до декоративных панно с фотографическими коллажами 90-х. Но, увы, пропал куда-то тот драйв, которым перенасыщена была жизнь этого уникального человека, бесконечно генерировавшего идеи и уводящего за собой друзей в самые безумные проекты. Он прожил свои 43 года на полную катушку. И очень важным аспектом этого безумного круговорота жизни и творчества, которые в понимании Новикова абсолютно не разделимы, была перманентная провокация. Таким приемом (возможно, не всегда осознано) пользовались и другие яркие личности этого «панковского времени». Вспомним хотя бы Андрея Панова-Свина в Ленинграде, группы «Мухомор» и «Чемпионы мира» в Москве. Такое было время – перестройка, надежда на лучшую жизнь, почти свобода.
Близкий друг Новикова, художник и искусствовед Андрей Хлобыстин так охарактеризовал его: «Крупнейший геополитик в русском искусстве своего времени, трезвый аналитик, абсурдно интригующий, чтобы будоражить окружающее болото». Художник, который, даже потеряв зрение (что может быть страшнее), не только продолжал активно участвовать в художественной жизни, ходить на выставки, тусовки, но и создавать произведения.
Жизнь его не была омрачена тяготами академического образования, а ранняя встреча с культурой ленинградского андеграунда (в конце 70-х Новиков вошел в экспрессионистскую группу «Летопись») дала возможность осознания важности свободы творчества. Но уже в самом начале Новиков заявляет о себе провокацией. Здесь нельзя не вспомнить знаменитую историю с «Ноль-объектом»: в 1982 году во время одной из первых разрешенных выставок Новиков и Сотников объявили прямоугольное окно в выставочном стенде произведением искусства, чем повергли в шок организаторов из старшего поколения нонконформистов. Разразившийся скандал только раззадорил молодых, они придумывают целую теорию: «Данный ноль-объект – продукт очищенного творческого акта – для образования его авторы не прилагали физических усилий, условием его появления было желанием авторов. Появление – чего? – ничего». Вот так и шли долгие препирательства из-за воздуха.
В итоге Новиков сотоварищи поняли, что надо идти вперед и придумали группу «Новые художники».
Еще в 80-е Новикову удалось добиться масс-медийной известности для себя и своих друзей. Помимо участия в перестроечных выставках сначала здесь, а потом и за границей, а также в рок-концертах Ленинградского рок-клуба в качестве художников и музыкантов «Кино» и «Поп-механики», в 1987 году «Новые художники» втиснули свое альтернативное искусство в известный фильм «Асса», а затем придумали «Пиратское телевидение». А в 1992 году Тимур подарил часть своей коллекции Русскому музею, и, таким образом, вновь вывел деятельность художников своего круга на новый, музейный, уровень. Он понимал, что появление подобного искусства в музее очень важно. Это был первый опыт, искусство недавнего андеграунда еще не собирали в институциях такого ранга. Но, гуляя по его выставке, понимаешь, что оно как-то слишком быстро и чересчур музеефицировалось.
Человека, который, как поется в песне его другу Виктора Цоя, умер молодым, нет всего-то десять лет. Его ровесники и последователи работают, заводят семьи. Даже для меня, общавшейся с ним (уже слепым) всего один раз, он как будто жив. Думаю, достаточно осталось самых разнообразных свидетельств того, каким харизматичным человеком был Тимур, Екатериной Андреевой сделана целая книга воспоминаний друзей о нем.
Тимур Новиков. Аполлон и Вагнер. Аполлон, попирающий красный квадрат. 1991. Парча, бархат, печать, акрил. Собрание семьи Тимура Новикова. Рихард Вагнер. Из серии «Людвиг II Баварский». 1995. Бумага, коллаж. Собрание семьи Тимура Новикова.
Некоторые свидетельства бурной жизни тех лет представлены на выставке. Целый зал фотографий, писем, вырезок из газет, документов (Новиков увлекался псевдобюрократией). Об их значении остается только догадываться. Все это требует комментариев, без них свидетельства превращаются в тусовочные игры-секреты. И все это как-то отдельно от самого искусства Новикова. Не получилось коллажа, о котором Тимур Петрович столько грезил. Не видно того полного слияния искусства и жизни, за которые он так ратовал, потому что сам не мог иначе. Увлеченные авангардной теорией «всёчества» Ларионова-Зданевича, Новиков и его друзья экспериментировали не только с техниками, но и со всеми видами искусств, пробовали все: живопись, графику, дизайн, литературу, музыку, кино и даже моду. Но на выставке весь этот круговорот угадывается с трудом: она построена размеренно как каталог.
Новикову очень нравилась роль идейного вдохновителя. И у него было редкое для творческого человека качество: видеть интересных людей вокруг себя. Замечая в ком-то искру, он раздувал из нее пламя. Он был настоящий большой специалист по раскрытию талантов и созданию креативных ситуаций. И Новиков не боялся, что найденный им самородок затмит его самого. В этом тоже проявлялась сила его личности. Ведь согласитесь, какой же фантастической энергией надо обладать и так завести вокруг себя людей, чтобы они стали создавать произведения даже более радикальные и безбашенные, чем у самого Новикова. Это было очень хорошо показано на недавно прошедшей в том же ММОМА выставка «Новые идут!». На фоне художественного безобразия его экспрессионистические живописные пейзажи начала 80-х на сегодняшней экспозиции кажутся спокойными и выдержанными. В более хулиганской манере сделана серия больших портретов друзей, немного наивные, но отчаянно похожие на портретируемых.
Сюрпризом этой выставки стала нигде не демонстрировавшаяся серия ранних (конец 70-х) монохромных портретов соусом на бумаге из коллекции семьи. Того же времени очень трогательный натюрморт с арбузом. Для большей убедительности – коллаж из настоящих семечек. Это, кстати, единственный натюрморт на выставке. И, наверное, первый коллаж Новикова. Всего через несколько лет коллаж станет важной частью его искусства. Если приглядеться, ранние картины «Нахимовское училище» и «Петроградская сторона» частично сделаны при помощи коллажа. А рядом с ними и ключевая работа – символ перехода к другим технологиям. «Аэропорт» (1983) – первая «тряпочка» (так художник называл свои произведения, сделанные на ткани). На огромном черном, в нескольких местах состроченном полотне наклеены журнальные вырезки с самолетами, вышками, стюардессами, авиадиспетчерами и автомобильными стоянками. Она была не только самостоятельным произведением, но и использовалась в качестве задника на концертах друзей.
Тимур Новиков. Пирамиды.1989. Собрание семьи художника © Предоставлено ММОМА
Со второй половины восьмидесятых начинается эпоха этих самых «тряпочек». Постепенно он почти полностью отказался от другой фактуры и называл свои работы «горизонты»: поперечный стык двух кусков ткани разного цвета всегда играл эту роль. Все остальные изображения (и тексты) были предельно малы и по большей части сделаны через трафарет. Идея трафаретных изображений была позаимствована Новиковым у Владимира Маяковского, которого «Новые художники» считали своим «отцом». Тимур много раз повторял, что его фамилия как нельзя лучше соответствует времени перемен. Так и душа его постоянно жаждала всего нового.
В самом конце 80-х он вдруг резко поворачивает в сторону классики, придумывает новую художественную доктрину неоакадемизма и взамен художественной организации под названием «Новая академии всяческих искусств» создает «Новую академию изящных искусств». По словам Новикова, «пафос деятельности в массовой культуре благодаря ее победе стал пропадать». И пассажиры «парохода современности», капитаном которого он был, не сошли при смене курса. Многие вновь пошли за ним.
В 90-е его искусство вновь изменилось. Хотя много осталось и от периода «горизонтов». Но оно наполнилось другим содержанием: сначала был «простор», а теперь «декор». Ткани стали вычурнее и богаче, к ним иногда добавлялась различная золоченая «фурнитура», а в центре неизменно – маленькое изображение, по преимуществу старинные фотографии или их репродукции – Оскара Уайльда, Людвига Баварского, Чайковского, князей-великомучеников и др. В своей автобиографии Новиков описывает перемены: «1990-е годы изменили не только стиль искусства, но и образ жизни. Бывшие “Новые художники” стали уделять большое внимание редким книгам, посещению Мариинского театра, изучению работ старых мастеров в музеях. Изменился стиль одежды: в обиход вошли трости, лорнеты, фраки, цилиндры, корсеты и сложного кроя бархатные платья или пальто … На вечеринках, классическая музыка сменила техно, на вернисажи неоакадемисты стали приглашать камерные оркестры».
Как всегда Новиков без опозданий вписался в мировые тренды. В 80-е параллельно «Новым художникам» и «Мухоморам» «зажигали» художники Ист-Вилледжа (Баскиа, Харинг, Кондо и др.) в Нью-Йорке и Figuration Libre в Париже. В 80–90-е появились французы Пьер и Жиль и американцы Макдермот и Макгаф, активно работающие и сейчас.
Как говорил его кумир Оскар Уайльд: «Все можно пережить, кроме смерти», и «Жизнь коротка, искусство бесконечно». Буквально за несколько недель до своей смерти в апреле 2002 года у Новикова открылись две персональные выставки в Москве – в Музее архитектуры им. А.В.Щусева и в Айдан-галерее. Думается, совпадение этих событий было не случайным. Они будто режиссированы им самим. Это звучало как: помните обо мне, помните о моем искусстве. Какой потрясающей внутренней силой нужно обладать, чтобы так красиво и художественно уйти!
В начале экспозиции в ММОМА крутилось забавное видео под названием «Опять двойка». Это игровой фильм 1992 года в рамках проекта «Пиратское телевидение», в котором снялись сам Новиков и совсем молодой Владислав Мамышев (Монро). И смотря это небольшое видео, начинаешь осознавать злую улыбку судьбы. За два дня до открытия выставки «Тимур» Монро погиб на далеком Бали. В Москве во время вернисажа еще ничего не знали. Между ним и Новиковым была 10-летняя разница в возрасте. Оба они умерли в 43. У Влада прошла выставка в Москве – фотопроект «Полоний» в том же ММОМА. Это очень грустная история о безумстве храбрых, которые так горели, когда работали, что в итоге быстро сгорели сами.
Юлия Лебедева
