«АртХроника» предложила участникам арт-сообщества ответить на следующие вопросы:
Какое событие или события в художественной жизни страны показались вам наиболее значительными в этом году? Возможно, это была выставка, появление нового имени или обозначение тенденции, а может быть, событие более широкого масштаба, выходящее за рамки художественного процесса? Не могли бы вы прокомментировать свой выбор?
Юрий АЛЬБЕРТ, художник
Важнейшее для искусства событие 2011 года – протесты против сфальсифицированных выборов. Как я уже говорил, современное искусство – порождение демократического общества и при недостатке демократии загибается. Поэтому честные выборы важнее для искусства, чем любые выставки, премии или биеннале.
Если же говорить о событиях нашей художественной жизни, я бы отметил такие:
1) Выставка Юрия Злотникова в Московском музее современного искусства;
2) Фильм Юрия Лейдермана и Андрея Сильвестрова «Бирмингемский орнамент»;
3) Выставка Николая Ге в Третьяковской галерее.
Арсений ЖИЛЯЕВ, художник
Думаю, все мы едины в ощущении перемен, начавших происходить в нашем обществе. Прежде всего речь, конечно, идет о политическом измерении. Искусство здесь играет важную, но второстепенную роль. Я бы сказал так: главная тенденция в художественной жизни – то, что у художников и деятелей искусств появилось пространство для нехудожественного поступка на территории политики. Мы все стали прежде всего борцами за будущее своей страны, а потом уже деятелями искусства. И как я не знаю людей, которые голосовали за «ЕдРо», так и не знаю людей, не вышедших на улицы. Все, от активистов до галеристов, встречаются теперь на площадях и обсуждают будущее. «Риджина» выходит в полном составе! Это очень воодушевляет.
Ну и про искусство. Главным для меня стало начало формирования в России и в Москве не просто протестного акционистского искусства, а искусства, выступающего с предложениями, учреждающего, а не разрушающего на границе с политикой. Искусства, ищущего солидарности «За».
Сергей КАЛИНИН, художник
Митинги на Болотной и Сахарова вполне можно считать главным художественным событием года. Никогда раньше на протестных митингах не было такого количества плакатов, нарисованных своими руками. Лучшими были не те, что изготовлены профессиональными дизайнерами или художниками, а те, которые сделали люди, возможно, впервые в жизни взявшие в руки кисточку и впервые вышедшие на улицу. В их работах есть все, чего не было в равнодушных принтерных распечатках системной оппозиции, – чувство юмора, личная заинтересованность, обдуманность композиции и главное, искренность.
Евгения КИКОДЗЕ, искусствовед, куратор
Ну, если совсем дистанцироваться от личного – все ж таки Антонио получил премию «Инновация» (муж Евгении, куратор Антонио Джеуза, удостоился в этом году «Инновации» в номинации «Теория, критика, искусствознание» за трехтомный каталог выставки «История российского видеоарта». – «АртХроника»), то, пожалуй, слова Шалвы Бреуса, сказанные им на открытии Премии Кандинского: дескать, мы тоже можем и будем меняться.
Мне, честно сказать, был не особенно близок ни тот идеологический курс, который проводил ваш журнал, ни те церемонии награждения, которые последовали за первой, пилотной версией церемонии вручения Премии Кандинского. И в то же время я с грустью осознавала, что у меня нет практически никаких возможностей повлиять на эти события. И вот – удивительно приятная новость: оказывается, деятельность журнала и премии подвергаются внутреннему анализу, что-то меняется – и заметно в лучшую сторону.
Егор КОШЕЛЕВ, художник
Я считаю, что все события художественной жизни этого года меркнут по сравнением с декабрьской «снежной революцией». Того, что случилось в этом месяце, мы, художественная и околохудожественная общественность, ждали долгое время. Особенно остро полемика велась последние два-три года – о характере взаимодействия социума и художника, о готовности творческого работника поставить свой талант на службу общественным интересам. Плакались о распаде артистического сообщества, говорили о вынужденном эскапизме художников, их растущем инфантилизме, фрондировали, пытались делать эффектные жесты – теперь наконец стало понятно, зачем все это было.
Я вижу, как художники выходят на протестные митинги в качестве рядовых участников, стремясь применить свои артистические находки для выражения тех идей, что волнуют всех нас, независимо от образования, общественного статуса или культурного бэкграунда. Кроме того, именно в коллективном сотрудничестве в рамках протестного движения и складывается подлинное художественное сообщество – как целостное единство, сплоченное альтруистическими интересами. И такое сообщество, несомненно, станет действенной силой в происходящих событиях.
Елена КУПРИНА-ЛЯХОВИЧ, куратор
1. Очень важным событием в сфере искусства я считаю победу Юрия Альберта на Премии Кандинского. Впрочем, если бы выиграл проект Ивана Чуйкова, я бы тоже очень обрадовалась, я порадовалась бы и за Иру Корину. Но победа Юры важна, так как представленный им проект был наименее визуален из всех трех, а значит, важность концепции как таковой становится все очевиднее.
2. Московская биеннале и, то, что она происходит, несмотря на сложности. И еще выход книги «Frozen Dreams» – своеобразной энциклопедии современного русского искусства на английском языке.
3. Возрождение гражданской активности.
Михаил ЛЕЙКИН, художник
Протестные плакаты на митингах и политические фотожабы в интернете – проявления народного творчества, сформировавшиеся в отдельные жанры. Лучшие произведения этих жанров вполне тянут на то, чтобы считаться произведениями искусства. Во всяком случае коллекционную «стоимость» в будущем они будут иметь.
Мария СУМНИНА, художник
Отдельных событий слишком много – одно стирает другое, и это тоже тенденция. Из выставок, которые тронули – кузькинские ящики и семечки Ай Вэйвэя, а главное, фильм о них (это, правда, я видела только в интернете).
А тенденцией, конечно, стала политизация искусства, которая мне кажется слегка лицемерной – если позиционируешь прямолинейное политическое высказывание как произведение, неизбежно лукавишь, выдаешь одно за другое. И, по-моему, яркой иллюстрацией этому является группа «Война», которая сдулась до склочных разборок за торговую марку и довольно циничных утверждений, что любое сделанное ими бесчинство должно оправдываться «искусством».
Конечно, у художника должна быть социальная ответственность, но она, во-первых, должна касаться общей информационной экологии – не делать лишнего, говорить только то, чего не можешь не сказать. Во-вторых, она должна ставить перед зрителем вопросы, отвечая на которые он станет лучше, умнее, честнее и социально ответственнее, в конце концов. Мне кажется, беда не столько в политической системе и наличии какого-то внешнего абсолютного зла (я в него не верю), а в чудовищно низком уровне образования. Образования, которое позволяет мыслить неожиданно, не быть заложником «нормы». И сдвиг тектонических слоев «норм» в голове зрителя, мне кажется, надежнее всего произойдет, если задавать ему вопросы, а не сразу вдалбливать ответы, это же не ЕГЭ.
Еще одна обратившая на себя внимание тенденция – появление арт-группировок, которые собрали вокруг себя некоторые художники.
Анна МАТВЕЕВА, арт-критик
На мой взгляд это присуждение премии «Инновация» группе «Война» за работу «Хуй в плену у ФСБ». Точнее даже – те обсуждения и конфликты, которые этому предшествовали. Безотносительно качеств самого произведения и его авторов, присуждение государственной премии остросоциальному, уличному, хулиганскому проекту маркировало перемену взглядов арт-сообщества: из музейно-галерейного рая – к социальной вовлеченности. Более того, в ходе предшествовавших премии дискуссий сами члены сообщества продемонстрировали готовность к гражданской активности в том числе и в профессиональном поле. В этой истории искусство, как обычно, опередило жизнь: «Инновацию» «Войне» вручали в начале года, а к его концу ранее аполитичные хипстеры и богемные прожигатели жизни уже в массовом порядке проявили то, что раньше считалось абсолютным моветоном: гражданскую сознательность.
Диана МАЧУЛИНА, художник
Для меня главное художественное событие года – бум детского книгоиздательства в России и вообще мир современной детской книжной иллюстрации, который я открыла для себя пару лет назад. Все постоянно спорят, может ли искусство изменить мир. Искусство детской книги совершенно точно может – с такими взрослыми темами, так точно и понятно раскрытыми, должно вырасти поколение, которое будет лучше нас.
Анастасия МИТЮШИНА, руководитель образовательного отдела Центра современной культуры «Гараж»
В 2011 году я менее страстно наблюдала за тем, что происходит в России, так как была поглощена собственными экспериментами в Центре «Гараж». Лекции и детские занятия в «Гараже» велись с мая 2009 года, но сам отдел появился только с моим приходом в конце 2010-го; в 2011-м мы опробовали множество новых методов выстраивания программы и работы с аудиторией. Потому я стала меньше присматриваться к самому искусству (выставкам) и больше к способам и путям рассказа об искусстве (книгам для детей и взрослых, учебным программам вузов) и любым инициативам, пробующим новые форматы общения со зрителем. Так что мне пришлось долго размышлять над вопросом «Какое событие или события в художественной жизни страны показались вам
наиболее значительными в этом году?»
И мой ответ будет из разряда впечатлений. В Риме я зашла на выставку «Социалистический реализм. Советская живопись 1920–1970», ничего от нее не ожидая. Думаю, погляжу пять минут и побегу на «Филиппино Липпи и Сандро Боттичелли», вряд ли среди картин, которые я давным-давно знаю и люблю, меня ждет какое-то откровение. И как я была не права. Это было поразительное ощущение: минимум интерпретаций, знакомая хронологическая разбивка на десятилетия, наглядное, порой лобовое сопоставление тематических мотивов. Простая экспозиция, которую в другом случае можно было бы упрекнуть в дистиллированности, в обрамлении величественной архитектуры (которая, кстати, не раз казалась мне вычурно-манерной) подарила полотнам воздух и дала посмотреть на них с новой ясностью, пережить их мощь заново. Вдруг разом видишь, как убедительны могли бы быть постоянные экспозиции Третьяковки или Русского музея. Это невероятно вдохновляет – стать очевидцем того, что кажется невозможным.
Николай «СПАЙДЕР» ПАЛАЖЧЕНКО, куратор
Для меня главным событием года стала кураторская деятельность галереи Paperworks. Мне кажется, они совершили серьезный рывок в своей выставочной политике и те выставки, которые они сделали в 2011 году, заслуживают самого пристального внимания, поскольку демонстрируют нам искусство по-настоящему современное, очень интересные имена.
Вторым, впрочем, ожидаемым явлением стало увядание протестного, политического искусства, которое безусловно было весьма актуально в предыдущие годы. Теперь вся эта повестка заслуженно ушла на повышение – в общественный и политический контекст, – наконец оставив искусство в покое.
Дарья ПЫРКИНА, куратор
Таким событием для меня как испаниста стало проведение года России–Испании и проекты, которые удалось (не только мне, разумеется) реализовать в его рамках
именно в силу моего неравнодушия к художникам из этой страны. Да и вообще – нам стоит обратить пристальные взоры на испанскую ситуацию, на их опыте и на их ошибках можно здорово поучиться. В результате проведения испано-российского года испанская ситуация стала нам – и специалистам, и широкому зрителю – чуточку ближе.
Материалы по теме:
«Невозможное сообщество», «В присутствии художника», «Что есть истина?» и другие события года, 29.12.11
