ИРИНА КУЛИК об американском фотографе Уиджи (1899—1968), ретроспектива которого проходит в Мультимедиа Арт Музее
Уиджи. Актрисы района Боури Билли Доша и Мейбел Сидни. Нью-Йорк. 4 декабря 1944 © Weegee / International Center of Photography / Getty Images
Псевдоним Уиджи, под которым прославился Артур Феллинг, американец родом из местечка Золочев возле Львова, имеет несколько толкований. По одной из версий, слово «Уиджи» (Weegee) созвучно «Ouija», названию доски для спиритических сеансов. Уиджи вполне можно было приписать паранормальные способности – фотограф, знаменитый в основном своими криминальными репортажами, обладал феноменальной способностью оказываться на месте преступления первым, даже раньше, чем полиция. По другой версии, «уиджи» – это подражание вою полицейской сирены.
В фильме Сэма Мендеса «Проклятый путь» (2002) появляется явно вдохновленный Уиджи персонаж – зловещий фотограф Харлен Магуайр (Джуд Лоу), чья способность опережать полицию объясняется легко: именно он и совершает те убийства, сенсационные снимки которых потом продает прессе. Секрет Уиджи был, разумеется, куда менее преступным: фоторепортер просто прослушивал полицейскую волну, сначала тайно, а с 1938 года – первым из фотографов, получив на это официальное разрешение.
На фотографиях Уиджи, конечно, немало покойников. Но при этом, пожалуй, это самый чуждый мистицизму представитель того искусства, которого часто наделяют ответственностью за репрезентацию смерти в современном материалистическом мире.
Самый его «готичный» снимок – тот, где две призрачные фигуры в закрывающих головы гигантских колпаках склоняются над кроватью с окровавленным телом, является заведомой мистификацией, причем вместе с разоблачением. На самом деле это фотография сцены из музея восковых фигур на Кони Айленде. Она представляет, как гласит подпись, которой Уиджи всегда снабжал свои работы, «Рут Снайдер, домохозяйку из Квинса, которая убила своего мужа в 1927 году». Уиджи имел привычку по-разному кадрировать свои снимки, отправляя их в различные издания. И фотография Рут Снайдер существует в двух вариантах, на одном из которых музейная табличка срезана, а на другом – осталась в кадре.
Настоящие мертвые тела на снимках Уиджи выглядят куда менее театрально. Его фотографии представляют не оплакиваемых усопших и не пугающих покойников, но именно что трупы: мертвее некуда, безо всяких намеков на загробную жизнь. Уиджи показывает их даже не как жертв преступления, но как вещдоки. Куда более, чем погибшие, его интересуют живые: преступники и те, кто их ловит и задерживает, он снимает то и другое с равным бесстрастным любопытством.
Уиджи, судя по всему, не считал себя человеком искусства. Он культивировал образ этакого фотографа-наемника, бесстрашного циника, персонажа наподобие частных детективов из романов и фильмов нуар – стиля, к которому Уиджи трудно не отнести. Он бравировал своим мастерством репортера, охотника за сенсациями и демонстративно пренебрегал тонкостями ремесла фотографа. Свои снимки он проявлял и печатал в походной лаборатории, разместившейся в багажнике его машины, в которой он практически жил. И утверждал, что если ему доведется сделать снимок двух преступников, скованных наручниками, он разрежет его и продаст по отдельности, чтобы заработать в два раза больше. Тем не менее художественные достоинства фотографий Уиджи были признаны довольно быстро. В 1943 году Нью-Йоркский музей современного искусства MоMA приобретает пять его снимков для выставки «Движение в фотографии».
Уиджи часто называют «американским Брассаем», имея в виду и художественные достоинства работ обоих фотографов, и то, что Нью-Йорк Уиджи, город маргиналов, преступников и прочих темных личностей, стал таким же открытием terra incognita, как и ночной Париж французского фотографа. Но сколь бы непривычными и диковинными не были порой его образы, Уиджи не был сюрреалистом в том смысле, в каком им был Брассай. Он не стремился создать некую параллельную, потустороннюю, призрачную реальность. Напротив, он, можно сказать, отстаивал равные права на реальность для всех (Уиджи был далеко не чужд социального пафоса) – даже для самых странных, диковинных персонажей, то есть тех, кому в этом праве обычно отказывают. Таковы его портреты карликов, фриков, гротескных посетителей и артистов нью-йоркского кабаре «У Сэмми», завсегдатаем которого был фотограф. Даже тех, кто хотел бы укрыться в другой реальности, Уиджи своими снимками насильственно возвращал назад, например, сделанные в темноте на инфракрасную пленку фотографии зрителей в кинозалах.
Впрочем, к самому кино Уиджи претензий не имел, совсем наоборот. С конца 1940-х годов, после того как его популярнейший фотоальбом «Голый город» оказывается, наверное, первым экранизированным произведением фотоискусства (создатели фильма официально приобрели у него права на название и привлекли к съемкам в качестве консультанта), Уиджи активно сотрудничает с кинематографистами, снимается в эпизодах и даже переезжает в Голливуд, где живет до 1952 года, после чего возвращается в Нью-Йорк. Он сам снял несколько короткометражек, а в 1958 году сотрудничал со Стэнли Кубриком (который сам начинал как фотограф) в работе над фильмом «Доктор Стрэнджлав».
Трудно сказать, что именно опыт столкновения с «фабрикой грез» так повлиял на Уиджи, но именно в Лос-Анджелесе в его до сей поры бескомпромиссный, шокирующий реализм вторгаются совершенно новые мотивы. Уиджи начинает заниматься странными формалистическими опытами. Он снимает портреты голливудских звезд, в том числе Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Джуди Гарланд, через специальные линзы, искажавшие их лица, как кривые зеркала. Уиджи занимался этими экспериментами вплоть до 1960-х (фотограф скончался в 1968 году), среди его героев появились Сальвадор Дали с Энди Уорхолом (большим поклонником творчества Уиджи), а также различные политические деятели. Сам Уиджи называл эти опыты «Искажениями». Его современники видели в них карикатуры. Но, пожалуй, выглядят эти снимки не столько смешными, сколько жуткими и смахивают на фотографии тех самых потусторонних сущностей, которые являются на спиритических сеансах.
Ирина Кулик
Ретроспектива Уиджи продлится в Мультимедиа Арт Музее (Москва, ул. Остоженка, д. 16) до 16 декабря
