29 июня в кинотеатре «Октябрь» в рамках ММКФ состоится показ документального фильма Мэтью Экерса о подготовке Марины Абрамович к своей ретроспективной выставке в Музее современного искусства в Нью-Йорке. О фильме рассказывает ИРИНА КУЛИК
Документальный фильм «Марина Абрамович. В присутствии художника» режиссера-дебютанта Мэтью Экерса посвящен нашумевшей одноименной выставке в нью-йоркском MоMA, прошедшей в 2010 году (ее версию показали в московском «Гараже»). Экерс пошел по проверенному пути: съемки выставки и перформансов в МоМА, монтажа экспозиции, фрагменты классических видео художницы, интервью с ней и ее бывшим спутником и соавтором многих ее классических перформансов Улаем, сокуратором выставки Клаусом Бизенбахом, арт-критиками и прочими. Все это перемежается экскурсами в повседневную жизнь главной героини, непременными для такого рода кино.
Марина позирует для рекламной фотосессии в образе роковой дьяволицы в тесном корсете и с приклеенными ко лбу игривыми рожками. Взволнованно рассказывает о визите к психоаналитику, с которым она не могла не проконсультироваться перед встречей с Улаем – первой с тех пор, как они расстались в 1988 году, завершив свои отношения акцией «Любовники», трехмесячной прогулкой навстречу друг другу по Великой Китайской стене. Самоотверженно готовит суп для команды волонтеров, которым предстоит непростая работа – разыгрывать ее классические перформансы. Сокрушается, что за пять дней до открытия в экспозиционных залах пусто, краска на побеленных стенах не высохла и видеомониторы не подключены. Мы видим ее изможденной после целого дня в музее, проведенного неподвижно за столом, в безмолвном, глаза в глаза, диалоге с садящимися напротив нее зрителями. Видим возвращающейся домой по окончании шоу, окруженной ассистентами, которые несут охапки цветов и коробки конфет.
В общем, мы видим все то, что привыкли видеть в фильмах о звездах – об оперной примадонне, о прославленной актрисе, о рок-певице. Нам предъявляют еще одну историю о том, что блистательная дива на самом деле тоже человек: добилась успеха тяжким трудом, заботится о своей команде, волнуется перед премьерой. И не сразу понимаешь, как удивителен сам факт, что о Марине Абрамович, одной из самых радикальных представительниц такого принципиально некоммерческого вида искусства, как перформанс-арт, можно рассказывать примерно так же, как о Мадонне.
Фильм «В присутствии художника» не откроет широкой публике художницу Марину Абрамович, но окончательно утвердит ее в качестве поп-звезды от современного искусства. Она ведь уже успела стать прототипом персонажа одной из серий «Доктора Хауса», а на один из прошлых Хеллоуинов какой-то популярный западный журнал уже предлагал нарядиться в «костюм» Марины Абрамович из перформанса «В присутствии художни-ка» – платье в пол, стул и стол.
Всенародно известных звезд-художников за весь ХХ век было не так уж много. Можно вспомнить Пикассо, Дали, Уорхола, а из художниц – Фриду Кало, но она стала культовым персонажем только посмертно. «Звездность» Марины Абрамович иного толка, нежели у Дали и Уорхола. Ее статус не часть сознательно избранной стратегии, на чем настаивал Уорхол, и не следствие столь понятной человеческой слабости, как погоня за успехом (как это удалось представить Дали его противникам и поклонникам). Статус оказывается лишь невольным и оттого еще более заслуженным результатом служения искусству, которому посвятил себя художник, вообще-то знающий, что «быть знаменитым некрасиво».
Одна из знаковых сцен фильма – та, где режиссер дает Марине Абрамович всплакнуть возле фургончика, в котором они с Улаем прожили несколько лет своей безденежной юности. Поскольку звездность Абрамович «естественного» происхождения, она не превращает художницу в персонаж, не обязывает носить маску, как было в случае художественных селебрити вроде Дали или Уорхола. Выбор именно ее в качестве главной звезды от современного искусства говорит о том, что массовый зритель сегодня ждет от художника не игры, иронии, провокации и сомнения в существующей системе ценностей или даже общепризнанной реальности, но, напротив, витальности и пассионарности, фундаментальных, дорефлективных истин почвы и судьбы, эмоций и инстинктов.
Фильм – официальная канонизация Марины Абрамович. Сакрализация фигуры художницы была явной уже в самой выставке «В присутствии художника», показывающей не жизнь, но житие в искусстве, со всеми атрибутами великомученицы, и тем более в заглавном перформансе, когда зрители приходили к художнице то ли исповедоваться, то ли поклониться. В фильме сакрализация неоднократно подчеркнута. И не только в том, как оператор фиксирует почти фанатичный восторг зрителей, со слезами умиленного просветления встающих из-за стола после молчаливой «аудиенции» у художницы, но даже в проходном кадре, показывающем обнаженных волонтеров, стоящих по пояс в воде во время тренинга в загородном доме художницы. Сцена, напоминающая обряд крещения.
Но не бывает так, чтобы идолопоклонство не вызвало ответной реакции в виде иконоборчества. Как бы нехотя авторы фильма показывают несколько «кощунственных» инцидентов, приключившихся в MоMA: готичного джентльмена, который, сидя напротив художницы, извлек откуда-то и надел маску-фотографию с изображением оскаленного рта; девицу, сорвавшую с себя платье и представшую перед Мариной в чем мать родила; вдруг посыпавшиеся с верхней галереи листовки с текстом «Мы пришли исповедаться Марине, Вавилонской блуднице…».
Показывают и то, как оперативно и жестко музейные секьюрити гасили попытки граждан ответить на перформанс Абрамович своими несанкционированными хеппенингами.
Выходки такого рода только укрепляют сакральный статус художницы. Но следующая волна иконоборчества не может не последовать. Даже режиссер фильма не удержался от довольно ироничных кадров толпы, которая, отстояв с ночи занятую очередь, врывается в музей, словно в магазин в первый день распродажи. Роль Фомы неверующего мог бы исполнить Улай, явно затаивший на бывшую партнершу обиду и в фильме успевающий пробормотать что-то ерническое по поводу «дивы» и того, что Марина, расставшись с ним, предала перформанс ради театра, потому что это сулило больше денег. Впрочем, после сцены, в которой Улай одним из первых приходит посидеть напротив художницы и они протягивают друг другу руки и вместе плачут, становится понятно, что его ворчание было нужно лишь для того, чтобы оттенить трогательность примирения.
Разрушить этот олеографический образ, похоже, была бы не прочь и сама Марина Абрамович, успевающая продемонстрировать в фильме отменное чувство юмора. Одна из самых примечательных сцен фильма – та, в которой художница принимает в гостях знаменитого фокусника Дэвида Блейна, прославившегося тем, что он 44 дня сидел без еды в подвешенном над Темзой ящике, – чем не радикальный перформанс в духе Марины Абрамович или Криса Бердена. Допив вино, фокусник закусывает бокалом, а потом они вместе с художницей начинают придумывать совершенно безумный перформанс на открытие: Блейн срывает со стенда противопожарной безопасности топорик, набрасывается на художницу, «ранит» ее до крови, приезжают полиция, скорая… Марине эта идея явно нравится – возможно, и как последний шанс откосить от мучительного трехмесячного перформанса «В присутствии художника». Но галерист Шин Келли решительно отговаривает ее. «Дэвида многие называют волшебником, но он, уверен, предпочитает слово “иллюзионист”. А ваше искусство не имеет ничего общего с иллюзиями».
И правда, если от тебя ждут чуда, ты обязана творить настоящие чудеса, быть «магом земли», волшебницей, святой или хотя бы ведьмой, только настоящей. Один из первых кадров фильма – постер выставки в нью-йоркском метро, где на лбу у Абрамович кто-то размашисто написал witch.
Ирина Кулик
Фильм «Марина Абрамович. В присутствии художника» выйдет в прокат 5 июля
Материал опубликован в журнале «Артхроника» (№3, июнь / июль / август / 2012)
