ИРИНА КУЛИК о новом проекте художника Николая Полисского
6 июля в Николе-Ленивце пройдет русско-французский фестиваль современной культуры «Бобур» с богатой программой зрелищ и событий самого разного масштаба. Француз Ксавье Жюйо «вспашет небо» при помощи настоящих тракторов и установленных на них аэродинамических скульптур, а уличные музыканты и циркачи воссоздадут атмосферу парижской площади перед Центром Помпиду, «в роли» которого выступит новый объект Николая Полисского «Бобур».
Николо-ленивецкая цивилизация, отсчитывающая свое существование с 2000 года, за десять с небольшим лет своего существования успела проделать путь от ассирийско-вавилонских зиккуратов и римских акведуков до «Байконура», «Андронного коллайдера» и фантастического суперкомпьютера, иначе называемого «Вселенским разумом», при этом оставаясь верной экологическим материалам – соломе, дереву и лозе. Время уже писать историю этого уникального места и открыть посвященный ему музей – что вроде бы и предлагает в своем новом проекте Николай Полисский.
Николай Полисский. Бобур. 2013 © Фото: Ирина Кулик
Его новое творение называется «Бобур». Полисский называет парижский Центр Помпиду своим любимым музеем современного искусства. Его экстравагантный облик не затмили ни Гуггенхайм в Бильбао, ни Тейт Модерн. Впрочем, новое сооружение из дюжины гигантских изогнутых плетеных труб, напоминающих не то саксофоны, не то слоновьи хоботы, отсылает к прославленному зданию Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса через довольно прихотливую ассоциативную цепочку. Самая считываемая рифма здесь – раструбы плетеных хоботов, напоминающие гигантские вентиляционные трубы, торчащие прямо из площади перед парижским музеем. Полисский рассказывает, что ему они казались трубами парохода, словно бы готового всплыть из-под земли. Фирменный николо-ленивецкий «древопанк» ничем не напоминает хай-тек Центра Помпиду. Сооружение Николая Полисского выглядит очевидно органическим. Вроде бы почвенническое, как и вся николо-ленивецкая архитектура, оно в то же время экзотично и вызывает ассоциации с какими-нибудь индийскими храмами, или, скорее, заставляет вспомнить знаменитый ангкорский храм Та Пром, сросшийся с гигантскими фикусами.
Николай Полисский. Бобур. 2013 © Фото: Ирина Кулик
Однако экзотизм нового творения Полисского отсылает не столько ко вневременной архаике, сколько к эпохе становления модернизма с ее всемирными выставками. Они заставляли восхищаться чудесными изобретениями прогресса и диковинками дальних краев – образу из более древних археологических пластов прогресса, нежели построенный в 1977 году Центр Помпиду, уже ставший иконой ретромодернизма. «Слоновьи хоботы», из которых состоит «Бобур», неожиданно перекликаются с гигантским механическим слоном, сооруженным в 2007 году в Нанте в стимпанковом музее Lesmachinesdel’ile, посвященном уроженцу города Жюлю Верну. Слон-автомат, использующийся как транспортное средство, описан в романе французского фантаста «Паровой дом».
Правда, в отличие от этого чудо-автомата, «Бобур» вряд ли сможет отправиться в путешествие по окрестным полям. Да и для музея в традиционном понимании этот пучок плетеных «хоботов» с винтовой лестницей внутри явно не подходит – хранить и развешивать шедевры тут решительно негде. Сам Полисский готов приглашать в «Бобур» художников, чтобы они, например, развешивали свои произведения на загибающихся раструбах. Но получившаяся таким образом «елка», пусть и наряженная самым причудливым и элегантным образом, будет важнее любых «шариков» и «звезд».
Николай Полисский предлагает и совсем уж фантастическую, почти мультяшную интерпретацию своего нового объекта. Он видит в нем нечто вроде внезапно приземлившегося в николо-ленивецких полях инопланетного корабля, из которого вот-вот появятся маленькие зеленые человечки с ушами-антеннами, заканчивающимися такими же раструбами, что и «хоботы». Раструбы эти и правда – самая будоражащая воображение деталь «Бобура», напоминающая, в отличие от пароходных труб своего парижского прототипа, еще и рупоры громкоговорителей. «Бобур» Полисского, как и его «Маяк», оказывается еще одной отсылкой к башне Татлина. А в шутку упомянутые художником «пришельцы» заставляют вспомнить название одного из манифестов русских футуристов – «Труба марсиан». «Бобур» – не музей в традиционном понимании хранилища культурных ценностей, но центр коммуникации, готовый транслировать свои послания и собирающейся на все более многочисленные и разнообразные николо-ленивецкие фестивали публике, и окрестному пейзажу.
