Дуг Харви
Харви написал более 300 колонок об искусстве для LA Weekly и его знает в Лос-Анджелесе каждая собака. Накануне интервью мистер Дейч просто позвонил ему и пригласил к себе домой.

Матерый арт-дилер на посту директора музея – явление неоднозначное. Но за талант создавать фантастические арт-шоу Дейчу прощают его коммерческое прошлое

В январе 2010 года Лос-Анджелесский музей современного искусства (MOCA) наконец положил конец слухам и сплетням, длившимся месяцами, и официально назвал Джеффри Дейча новым директором музея. Так впервые в истории музейного дела должность директора крупного общественного музея международного уровня занял арт-дилер, серьезный коммерческий игрок. Решение это, безусловно, спорное, и тем не менее закономерность его очевидна: трудности MOCA были следствием неэффективных бизнес-решений, и чтобы навести порядок в делах, был приглашен успешный делец от искусства.

Когда грянул глобальный экономический кризис, стало очевидно, что MOCA находится на грани банкротства, а десятилетие неблагоразумных трат совершенно истощило фонды музея. Пожертвования филантропа и миллиардера Эли Броада, составившие 30 миллионов долларов, ослабили внезапно возникший финансовый прессинг, однако не отсрочили необходимости радикальных перемен.

Первые граффити Кит ХАринг сделал в 1979 году. После смерти от СПИДа он стал легендой, а его работа Andy Mouse-New Coke поставила рекорд в $1 833 000

Джеффри Дейч – одна из наиболее видных публичных фигур, что появились в сфере искусства на рубеже веков. Его отец управлял угольно-нефтяной компанией, а его мать была экономистом, однако юный Дейч выбрал для себя более рискованную, но и более увлекательную стезю. Его карьера началась с Ситибанка, где он работал консультантом по инвестированию в искусство, позже уже в роли независимого арт-консультанта Дейч имел дело с самыми богатыми коллекционерами мира. В 1996 году он открыл собственную галерею Deitch Projects, и теперь в списке рыночных чемпионов 2000-х годов практически сплошь художники из «конюшни» Дейча.

Но Джеффри Дейч далеко не заурядный делец. Его карьера служит последовательным воплощением в жизнь известного изречения Энди Уорхола: «Хорошая сделка – это лучшее искусство» («Good business is the best art»). Дейч прославился авантюрными идеями вроде скандальных арт-парадов и реалити-шоу с участием художников «Звезда искусства» (Artstar). Правда, по словам самого Дейча, так было не всегда. «Долгое время, будучи частным арт-дилером, я занимался исключительно деловой стороной вопроса и не раз сожалел о том, что не освоил всерьез профессию художника».

Дейч начал заниматься рисованием в детстве, но в отличие от большинства мальчиков из хороших семей (и от большинства музейных директоров) он не бросил этого занятия, став взрослым. «Я поступил в Уэслианский университет и продолжил писать картины и конструировать объекты. Сам университет очень к этому располагал – там чувствовалось незримое присутствие Джона Кейджа, который преподавал там в 1960-е годы».

В 19 лет, когда Дейч был еще студентом, он открыл свою первую галерею в Беркшире, курортном районе штата Массачусетс, на три месяца, то есть на летний сезон. «Это было настоящим откровением, – вспоминает он, – я понял, что арт-бизнес может совмещать в себе эстетический, социальный и интеллектуальный аспекты, да еще и приносить неплохой доход. После этого я решил заняться этим делом всерьез». На следующий день после окончания университета Дейч сел за руль и отправился в Нью-Йорк. Он пришел в галерею Лео Кастелли проситься на работу, но его не пустили дальше порога. Тогда он поднялся в том же здании несколькими этажами выше и устроился в галерею Джона Вебера, представлявшую Сола ЛеВитта, Карла Андре, Дэна Флавина, Ханса Хааке, Роберта Смитсона и других светил минимализма/концептуализма. Те относились к галерее как к частному клубу по интересам и с удовольствием взяли Дейча под свое крыло. Как он вспоминает, «это было фантастически познавательно».

Кажется невероятным, что Дейч, мастер сенсаций и провокаций, учился на произведениях из букв, точек и клеток. Его стихия – это основанные на хулиганских граффити работы Жан-Мишеля Баскиа и Кита Харинга, обнаженные полчища Ванессы Бикрофт и синтипоп Fischerspooner. Но Дейч тем не менее настаивает на том, что тут нет никакого противоречия: «Сол ЛеВитт оказал на меня огромное влияние – он проводил со мной много времени, беседовал со мной. Он даже разрешал мне забирать домой и вешать на стены моей маленькой квартиры канонические работы концептуалистов из его коллекции».

На самом деле кураторская деятельность Дейча началась как раз с концептуалистов. В 1975 году, когда ему было 22, он организовал выставку «Жизни» в пустующем здании в районе Трайбека на Манхэттене, собрав вместе работы Йозефа Бойса, Лори Андерсон, Вито Аккончи, Денниса Оппенхайма, Джонатана Борофски, Ханны Вилке и других «художников, использующих собственную жизнь в качестве материала», как определяет их Дейч. «И такой подход к искусству до сих пор интересует меня».

Недостающим звеном между этим царством дискурса и лощеным гедонизмом Deitch Projects был, по признанию самого Дейча, Уорхол. «На самом деле я приехал в Нью-Йорк, чтобы делать что-то вместе с Энди Уорхолом. Таков был мой настоящий мотив. Еще в университете я заучивал журнал Interview наизусть, словно Библию. Тогда Энди только начинал снимать свои фильмы, мы привози­ли их в Уэслиан, приглашали на их обсуждение кино­звезду уорхоловской “Фабрики” Кэнди Дарлинг». На выставке «Жизни» тоже было несколько работ Уорхола, однако доступ в святую святых Дейч получил гораздо позже, уже отучившись в Гарварде, – тогда он проник на доживавшую последние дни «Фабрику» под предлогом исследования уорхоловской арт-бизнес-модели для своей диссертации. Энди держал дистанцию и говорил в своей знаменитой односложной манере.

Только в 1982 году Дейч впервые увидел Уорхола в неформальной обстановке. «Я организовал Энди выставку его портретов в Гонконге и привез его туда, потом договорился о съемках фильма и повез его в Китай. И во время этой поездки, в сопровождении всей его свиты, он вдруг заговорил. Я просто поверить не мог своим ушам. Потом я понял, что Энди был одним из величайших рассказчиков своего времени». Вскоре Уорхол уже звонил Дейчу в офис и приглашал вместе провести вечер. «Тогда его уже не прельщали тусовки с контркультурщиками. Ему нравились молодые люди, которые носили дорогие костюмы, а я в то время работал в банке. И ему это нравилось. Нравилось, что я работаю в Ситибанке».

Дейч не просто работал в Ситибанке, он был его вице-президентом и девять лет занимался инновационным направлением инвестиций в искусство. После этого в 1988 году он открыл свое собственное арт-консалтинговое агентство. Дейч начинал с крохотной зарплаты и гигантских затрат, но, используя свои обширные познания в искусстве и опыт в коммерции, сумел сколотить существенное состояние (большую часть которого он вложил в свою личную коллекцию) и приобрел репутацию одного из самых знающих и надежных инсайдеров этого неустойчивого рынка.

Выставка «Искусство на улицах» в музее MOCA побила по популярности выставки Уорхола в  2002-м и Мураками в 2007-м. За четыре месяца ее посетили 201 352 человека.

Рецессию на художественном рынке начала 1990-х Дейч пережил лучше многих других. Для большинства участников арт-мира это было время поиска новых стратегий, и он не стал исключением. Хотя в молодости он и участвовал в таких энергичных культурных явлениях, как расцвет панка в 1970-е или формирование клубной культуры Ист-Виллиджа в 1980-е, в 1990-е Дейч уже несколько отдалился от бурной творческой жизни и имел дело в основном с искусством первого эшелона, то есть с голубыми фишками арт-рынка. И тогда он решил сделать еще один резкий поворот и создать свою собственную художественную сцену. С голубых фишек Дейч переключился на выставки граффитистов, скейтбордистов и представителей других субкультур.

«С открытием Deitch Projects я опять оказался в гуще творческого процесса – проекты художников и выставки. Все это было моим собственным произведением, результатом моего собственного видения, – вспоминает галерист, – я больше не сомневался в своем жизненном выборе, потому что у меня появилось чувство невероятной удовлетворенности своей работой». В итоге до того, как закрыть галерею и перейти в лагерь музейщиков, Дейч показал 250 выставочных проектов, инсталляций, перформансов и организовал еще ряд не подлежащих классификации арт-событий. Deitch Projects задала новый стандарт взаимодействия художника, дилера и арт-сообщества, доказав, что коммерческая галерея вполне может быть пространством свободы.

Один из вопросов, обсуждавшихся в связи с назначением Дейча директором MOCA, состоял в том, возможно ли в принципе применить его личную формулу успеха, реализованную в автономно функционирующей модной точке в Сохо, к целому кластеру разрозненных музейных институций, управляемых попечительским советом, да еще и с подмоченной репутацией. Но возможно, эта мрачная картина совершенно не совпадает с тем, как видит свои обязанности сам Дейч, – по его словам, его как раз интересуют отличия музейной ситуации от галерейной. «Одна из причин, по которой мне хотелось перейти в музей, это как раз кураторская работа, которой я занимался в галерее, и мне хочется продолжать ее, но в большем и более серьезном масштабе».

Первый год работы Дейча ознаменовался по большей части грамотным, с оглядкой на медиа программированием, которого и ждали от него его поклонники. Начало было положено ретроспективой неизлечимо больного актера, режиссера и художника Денниса Хоппера (не дожившего всего несколько недель до открытия), курируемой художником и режиссером Джулианом Шнабелем.

Однако первые проекты Дейча были лишь прелюдией к его самому амбициозному проекту – выставке Дейча «Искусство на улицах» об истории граффити как художественной формы, которая открылась 17 апреля этого года и вызвала одновременно споры, насмешки и бурные возгласы одобрения. Всколыхнуло общественность в том числе и решение Дейча удалить антивоенные граффити на стене музейного крыла Geffen Contemporary, что поставило всю выставку под угрозу закрытия. Дейч заказал знаменитому итальянскому стрит-артисту Blu роспись, однако, увидев на стене изображения гробов, завернутых в долларовые купюры, распорядился, чтобы граффити закрасили.

Бесплатные понедельники в музее, спонсируемые стрит-артистом Бэнкси, пользовались огромной популярностью – в среднем в этот день приходило 4000 человек.

Надо отдать должное дипломатическим навыкам Дейча – ни один из ста выставленных в MOCA художников не отказался от участия, несмотря на серьезное давление со стороны местных и международных активистов. Полиция Лос-Анджелеса была настроена менее благожелательно и публично обвинила выставку в том, что она привела к существенному всплеску «вандализма» в окрестных районах. Как оказалось, именно по этой причине Бруклинский музей отказался принять у себя усеченный вариант экспозиции с работами художников с восточного побережья.

Тем не менее выставка говорит сама за себя: история стрит-арта выглядит крайне убедительно и захватывающе. Она представляет собой в равной мере урок истории, классическую экспозицию в «белом кубе» и интерактивную инсталляцию с эффектом полного погружения. В ней собраны работы персонажей совершенно несовместимых в жизни, таких как Кит Харинг, Бэнкси, Fab 5 Freddy, Шепард Фейри, Чаз Бохоркес и Барри МакГи. Более того, «Искусство на улицах» побила рекорд посещаемости, установленный MOCA во время полной ретроспективы Энди Уорхола в 2002 году.

Стратегия развития MOCA по версии Джеффри Дейча представляет собой набор разнонаправленных амбиций. Среди них стремление привлечь в музей совершенно новую аудиторию. «Искусство на улицах» уже добилась многого в этом направлении, и Дейч с нетерпением ждет возможности привлечь на выставки совсем молодых людей «цифрового поколения». Одновременно он также хочет воздать почести таким мэтрам лос-анджелесской арт-сцены, как Джон Балдессари и Пол МакКарти. И последний пункт программы, о котором он говорит наиболее уверенно: «Еще у нас есть амбиция создать небольшую, но роскошную коллекцию современного русского искусства – лучшую коллекцию нового русского искусства в Америке». Опыт общения с русским искусством у Дейча уже есть: в 2003 году в его галерее прошла выставка Владимира Дубосарского и Александра Виноградова, так что мечты о русской коллекции в крупнейшем американском музее не так уж далеки от реальности.