Алексей Ковалев, Лондон

В Кенсингтонских садах Гайд-парка обосновались четыре зеркальные скульптуры Аниша Капура. От масштабного ленд-арта, которому предстоит на годы вперед стать фоном для сотен тысяч туристических фотографий в жанре «Я и городская достопримечательность», как это случилось с «Облачными вратами» того же Капура в Чикаго или «Ангелом Севера» Энтони Гормли, выставку «Перевернутый мир» отделяет временная ограниченность: она закрывается в марте следующего года. Это первая полноценная лондонская выставка Капура на открытом воздухе.

Рассматривая освоение Капуром лондонского городского пространства, необходимо учитывать политический контекст. Единственный британский художник, который при жизни удостоился чести выставляться в Королевской академии искусств, Капур медленно, но последовательно завоевывает в глазах общественности статус гигантомана, пользующегося покровительством властей и глухого к критике — точь-в-точь, как Церетели при Лужкове. Последний проект Капура, поддержанный мэром Лондона Борисом Джонсоном, — 120-метровая башня в Олимпийском парке, значительную часть средств на постройку которой готов предоставить индийский миллиардер и стальной магнат Лакшми Миттал, — вызвал, мягко говоря, неоднозначную реакцию и дебаты ничуть не сдержаннее тех, что сопровождают питерский «Охта-центр». Самое лестное описание эскиза проекта с труднопроизносимым названием ArcelorMittal Orbit звучит так: «Взрыв на макаронной фабрике». Жители района Стрэтфорд на востоке Лондона выступают категорически против постройки, как и многие авторитетные лондонские архитекторы. Но Джонсон непреклонен, а Капур самодовольно ухмыляется, зная, что пока первый занимает свой пост (а перспективы Джонсона на переизбрание в 2012 году, аккурат перед Олимпиадой, весьма высоки), его планам ничто не угрожает.

Поэтому в комментариях к анонсу нынешней выставки в прессе, от либеральной The Guardian до консервативной Daily Telegraph и таблоида Daily Mirror, царит поразительное единодушие: «Когда он наконец угомонится?» Странно, что такую возмущенную реакцию вызывают вполне безобидные объекты, в принципе все четыре инсталляции являются ничем иным, как кривыми зеркалами из старомодного луна-парка и не предъявляют зрителю ничего, кроме его самого вверх ногами или без головы, но это, видимо, как раз тот случай, когда личность творца затмевает собственно творение.

Что, кажется, мало волнует посетителей Гайд-парка — в основном, конечно, туристов, на которых тоже действует контекст, но не политический, а пространственный. На привычный для Капура «вау-фактор» накладывается эффект неожиданности, ведь целенаправленно идущий на выставку посетитель хотя бы примерно знает, что его ожидает, а тут инопланетная сверкающая абстракция, как обелиск из «Космической одиссеи — 2001», выскакивает на тебя буквально из кустов. А самый любопытный эффект объекты Капура производят на животных: собаки, которые не способны узнавать себя в зеркале, буквально не могут оторваться от «Изгиба в форме буквы C» возле галереи «Серпентайн». Красному «Небесному зеркалу» в Овальном пруду придают особую драматичность белые лебеди, проплывающие на его фоне, — впечатляющее вмешательство контекста в экспонат, которого явно не ожидал сам художник. На большинстве фотографий в прессе Капур позирует именно на фоне алого круга с отражающимся в нем пасмурным лондонским небом, а сам круг, в свою очередь, отражается в ряби пруда, по которой проплывает лебедь. Кстати, это новая капуровская находка — до сих пор ему не приходило в голову помещать свои зеркальные объекты на воду. Еще одно «Зеркало», до этого стоявшее в Ноттингеме, расположилось на берегу озера Серпентайн — это место ранее занимала скульптура Генри Мура, а в деревьях между двумя прудами спрятался «Не-объект» — конус с вогнутой плоскостью высотой примерно в человеческий рост.

Интересно, что тема доступности/элитарности искусства в обсуждении работ Аниша Капура практически не поднимается. Даже кубометры кроваво-красного парафина, которым он заляпал несколько залов Королевской академии в прошлом году, не вызывали вопроса «Что хотел сказать художник этим произведением?» ни у критиков, ни у публики. Хотя, по идее, должны были, как минимум отчетности ради: современное искусство в Великобритании спонсируется из доходов от продажи билетов национальной лотереи, то есть непосредственно самими зрителями. Например, в 2001 году то же «Небесное зеркало», стоившее 900 тысяч фунтов, стало рекорд­сменом по затраченным на него лотерейным средствам. Нынешняя выставка Капура поразительно пуста в смысле количества интерпретаций, которые в нее может вложить самый въедливый критик. А зрителю при всей своей максимальной доступности она не оставляет даже возможности лично пасть жертвой искусства (только если хорошенько разбежаться), как тем, кто набил синяков на горках Карстена Хёллера или в «черном ящике» Мирослава Балки в турбинном зале галереи Тейт Модерн. Единственный вопрос, который задают и многочисленные «капуроскептики», и почитатели скульптора: «Искусство ли это вообще?»

Если искусством считать результат преломления действительности в сознании художника, то, конечно, нет: единственное, где действительность в работах Капура преломляется, — это в глазах зрителя, в самом буквально-оптическом смысле. Но это и не произвольный предмет, превращенный волей художника в произведение искусства. Более того, сам Капур, изъясняющийся в основном загадками и парадоксами, прямо отрицает дюшановскую интерпретацию своих произведений. Однако при ближайшем рассмотрении «Перевернутый мир» устраняет саму возможность размышления по своему поводу: даже самый сосредоточенный зритель способен лишь завороженно всматриваться в блестящую бездну, в то время как она его же глазами вглядывается в него самого. После этого как минимум полчаса в мыслях царят необычайная пустота и легкость: если не великая сила искусства, то как минимум весьма полезный в перегруженной городской среде терапевтический эффект.

 

САМЫЕ МАСШТАБНЫЕ РАБОТЫ АНИША КАПУРА

«Облачные врата» (Cloud Gate), Чикаго, 2006
Это, наверное, самый удачный пример современного ленд-арта, ставшего городской достопримечательностью. Теперь обязательная программа для каждого гостя Чикаго начинается с фотографии на фоне 120-тонной сверкающей фасолины.

Temenos, Мидлсбро, 2008
Хотя кое-кто из местных, конечно, возмущался, утверждая, что почти три миллиона бюджетных фунтов можно было потратить более разумно, большинству жителей хиреющего промышленного города на севере Англии гигантский стальной сачок пришелся по вкусу. На этом же месте Капур собирался поставить еще четыре мегаскульптуры, но это было еще до финансового кризиса.

ArcelorMittal Orbit, Лондон, приблизительно 2012
Пожалуй, самый противоречивый проект Капура, который 70% опрошенных лондонцев именуют не иначе, как «мусор». 120-метровая башня из множества переплетенных стальных труб будет увенчана смотровой площадкой, с которой, согласно пресс-релизу, «откроется волнующий вид» (на унылые восточные задворки Лондона). Поклонники Капура напоминают, что Эйфелеву башню тоже полюбили не сразу.