МОСКОВСКИЙ АРХИВ НОВОГО ИСКУССТВА
Серия «Библиотека московского концептуализма», М., Издатель Герман Титов, 2010
Андрей Ковалев
Это издание входит в монументальную серию «Библиотека московского концептуализма», выпускаемую Германом Титовым. Проект титанический: по одной из версий, концептуализм есть один бесконечный текст. У концептуализма московского извода есть одна весьма пикантная особенность — «русский текст» долгое время находился в статусе «для служебного пользования», то есть вовсе не предназначался для широкой публики. Если тома «Поездок за город» (см. «Артхроника» № 6, 2010) были своего рода служебными материалами по отношению к акциям группы «Коллективные действия», то «Сборники МАНИ» относятся к более широкой художественной общности, парадоксально самоопределившейся через термин «архив» (МАНИ — Московский архив нового искусства).
Следует напомнить, что для концептуализма сам акт архивации является важной составляющей частью художественного производства. Хотя, конечно, можно вспомнить и «альбомы» Алексея Крученых, куда тот ст рательно собирал в 1920-е и 1930-е обрывки и осколки уже скукожившегося футуристического движения. Однако характерная для «отца зауми» изощренность существенно затрудняет использование собранных им материалов в качестве исторического источника. «Сборники МАНИ» — в этом смысле источник гораздо более ответственный с точки зрения историка искусств. Они изготовлялись в количестве трех экземпляров в 1986–1990 годах и представляют собой сочетание фотоизображений различных работ и художественных проектов; основной же объем занимают тексты диалогов. Это преимущественно беседы Андрея Монастырского и Иосифа Бакштейна, иногда к разговору присоединяется кто-то еще, чаще других — Илья Кабаков. Форма текстов вполне доступная, въедливый читатель найдет в них массу изящных описаний и глубокий анализ конкретных проектов или значение характерных для этого круга терминов. Например, сможет узнать, что такое «колобковость». Еще благодаря этому изданию самый обыкновенный любитель искусства может осознать социологию и аксиологию «зрителя-персонажа», а также разглядеть причины и предпосылки возникновения тотальной инсталляции. Например, теперь уже точно можно говорить о том, что сама эта идея была выношена Ильей Кабаковым в середине восьмидесятых, проект назывался «Комнаты», материализована идея была в 1988-м в его дебютной западной инсталляции в нью-йоркской галерее Рональда Фельдмана под названием «10 персонажей». Но первая «тотальная инсталляция» была все же реализована несколько раньше в Москве Ириной Наховой.
Принципиальную закрытость «Сборников МАНИ» уже довольно сложно объяснить тиранической деятельностью тотального государства. Напротив, во второй половине восьмидесятых наступила, как известно, пора перестройки и гласности. Но все еще продолжала действовать нонконформистская этика, которая строго табуировала внутренние эстетические дискуссии перед лицом идеологического контроля. И поэтому окружающему миру не было дано узнать ничего о том, насколько скептически относятся лидеры концептуализма к слишком уж открытой и прямолинейной стратегии художников Комара — Меламида или брутальным выходкам «Мухоморов», притом что и первые, и вторые числились за этим самым концептуализмом.
Но теперь все стало на свои места, хотя и со значительным опозданием. Именно эта дискуссионность и есть самая привлекательная черта новооткрытых текстов. Именно ее и не хватало для полноты картины — никакого такого единого нонконформизма или даже монолитного концептуализма никогда, к счастью, и не существовало. А имели место жаркие эстетические баталии, правда, тщательно скрытые от посторонних. Но сегодня стойко оборонявшая свою замкнутую самость группа оказалась на пьедестале общепризнанных классиков. Поэтому столь некогда раздражавшая келейность оказывается просто свойством определенной эпохи, достойным академического внимания.
