Михаил Боде
Москва, ул. Гончарная, 3, открыт с 25 января
Архитектура современного музея красноречива, даже если этот музей посвящен иконе. Два особнячка XVIII–XIX веков, по-фостеровски стянутые стеклянной кровлей, создают внутренний двор замка, греческий иконостас на втором этаже как замковая же часовня и, наконец, поднятая над входом массивная сейфовая дверь как подъемный мост и ворота крепости. Этот замок в стиле хай-тек и есть новое помещение Музея русской иконы, который прежде располагался в бизнес-центре «Верейская плаза». Теперь он во всех смыслах на профильном месте — на Швивой горке, что над Яузой, напротив башенок Афонского подворья.
Занимавшийся страховым, а затем строительным бизнесом Михаил Абрамов, которому и принадлежит музей, как видно, знает толк в архитектурных трендах и в системах безопасности. Комплектование же своего иконного собрания он разумно доверил специалистам, таким как научный сотрудник Русского музея Ирина Шалина. Поскольку даже при его изрядных финансовых возможностях он вряд ли бы смог самостоятельно за 5–6 лет собрать вполне приличную коллекцию из почти четырех тысяч предметов восточнохристианского искусства — от Греции и Северо-Восточной Африки до Руси/России, с XIV по XX век.
Современное собирательство икон — дело не штучное, а пакетное и оптовое. Вот и Михаил Абрамов преимущественно покупал и покупает целыми коллекциями, и тем самым спасает их от дробления. Так у него оказалось несколько ценных икон (в том числе «Богоматерь Одигитрия», подписанная царским изографом Симоном Ушаковым) из собрания петербургского коллекционера Виктора Самсонова, в свое время тщетно пытавшегося открыть подобный же частный музей.
Бизнесмен собирает иконопись, можно сказать, целыми землями. К примеру, приобрел Псков XVI века, то бишь обширную коллекцию икон этой школы. Присоединяет и монастыри, то есть коллекционирует «иконы с архитектурными фонами и с изображениями русских святых с основанными ими обителями», как услужливо сообщает релиз, поскольку это «в определенной степени связано с родом занятий основателя музея М.Ю. Абрамова, работающего в сфере строительства». Собирает даже недвижимость: сруб старообрядческой молельни раскатали и вывезли из-под Вышнего Волочка, а затем снова собрали в МРИ. Таким же образом из Германии был доставлен и греческий резной иконостас (точнее, алтарная преграда) XVII века. Германия, как видно, один из главных источников пополнения музея Абрамова. Там его эмиссары приобрели деревянный запрестольный крест XVI века, как оказалось, краденый: пятнадцать лет назад его похитили из музея «Ростовский кремль». Теперь, при открытии музея, реликвию вернули ростовским музейщикам.
Страсть коллекционера к собиранию восточнохристианских древностей буквально не знает границ. В полумраке подвала, как в пещере, выставлено собрание эфиопского искусства XIX–XX веков, приобретенное у немецкого коллеги Лотара Минкуса. Своеобразная иконография, принятая в этой церкви монофизитского толка, отсылает к близкой коптской традиции. Но вот причудливые формы — страусиные пасхальные яйца, затейливые носильные кресты размером с амбарные ключи, козлиные шкуры с евангельскими сценами среди клочков меха — заставляют подумать об МРИ как о музее некоей церковной этнографии. Хотя лубки, изображающие сражения абиссинских партизан с итальянскими фашистами в 1935 году, в эту концепцию как-то не вписываются. В любом случае еще есть что собирать. К русской иконе можно еще присоединить искусство православной Сирийской, а следом и Малабарской церкви, что на юге Индии.
