Юлия Виноградова

Театральная графика – жанр для настоящих эстетов: ее покупают не поклонники масштабных произведений с обилием масла на холсте, но те, кто в состоянии оценить руку мастера, красоту линии и редкость экземпляра.

Русская театральная графика долго не вызывала у коллекционеров особого интереса. Первым коллекционером в этой области считается Алексей Александрович Бахрушин. Как рассказывает специалист по театрально-декорационному искусству Татьяна Клим, до Бахрушина театральной графике мало кто уделял внимание, да и Бахрушин занялся ею случайно, чуть ли не на спор. Как большой любитель театра, он собирал архивные материалы, а театральную графику включил в круг своих интересов гораздо позднее. В Петербурге зачинателем нового увлечения в коллекционировании стал Левкий Жевержеев, один из основателей Музея театрального искусства. В советское же время столь узкоспециализированных коллекционеров не было вовсе; в любом собрании, как говорит Клим, театрально-декорационная графика существовала на периферии. Графические листы оседали в домашних и театральных архивах.

В Европе интерес к русской театральной графике возник в конце 1950-х, когда стали открываться первые выставки, посвященные русскому авангарду и театру. Большой ажиотаж вызвали торги Sotheby’s 1968–1969 годов в Лондоне, на которых распродавали наследие Сергея Дягилева и его «Русских сезонов». Примерно в то же время (в конце 1950-х – 1960-е) свою коллекцию театральной графики начал серьезно собирать Никита Лобанов-Ростовский – эта коллекция долгое время считалась самой крупной за пределами СССР. В 2008 году ее частично выкупил фонд «Константиновский» с намерением выставить в Стрельне (СМИ писали, что собрание из восьми сотен листов обошлось фонду в сумму от $16 млн до $20 млн). Сейчас коллекция находится в Музее театрального и музыкального искусства в Санкт-Петербурге.

Из сегодняшних коллекционеров мало кто отдает предпочтение исключительно театральной графике. Как правило, она является частью более широкой темы. Как поясняет владелец Ravenscourt galleries Максим Боксер, коллекционер, собирающий, например, художников «Мира искусства», никак не сможет обойтись без театральных эскизов, иначе его коллекция будет неполной: «Те, кто собирает работы Николая Рериха, обязательно включают в свои коллекции и его театральные эскизы. Те, кто увлекается авангардом, стараются купить эскизы Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова». Тех же, кто целенаправленно занимается именно театральной темой, буквально единицы.

В конце ноября на рынок вышли две коллекции театральной графики: аукционный дом Sotheby’s продал вещи наследников Александра Бенуа,
а Российский аукционный дом выставил на торги часть наследия Григория Левитина

В этом смысле большим исключением можно считать собрание Валентина Соляникова, которое в 2009 году показывал Отдел личных коллекций ГМИИ им. Пушкина. В собрании, посвященном театру и только театру, более двух тысяч экспонатов, основная часть которых – эскизы декораций и костюмов художников первой половины XX века. Здесь есть художники «Мира искусства» (причем некоторые представлены особенно весомо, например, в коллекции около 50 листов Мстислава Добужинского), авангарда, конструктивизма и кубофутуризма и художники, служившие в советском театре, такие, как Федор Федоровский, долго занимавший пост главного художника Большого театра. Спектр мастеров очень широк – от легендарных до известных только специалистам.

Соляников начал коллекционировать театральное искусство в конце 1990-х, когда на рынке еще было много хороших вещей. В оценке того, насколько сейчас легко, если вообще возможно собрать высококлассную коллекцию русской театральной графики, эксперты расходятся. Максим Боксер считает, что материала по этой теме на рынке достаточно, в год продаются сотни работ, и неплохую коллекцию, если быть внимательным, можно собрать и теперь. «Не так давно на маленьком аукционе в пригороде Лондона, который был посвящен даже не живописи и графике, а книгам, я увидел эскиз костюма, – рассказывает Боксер. – Купил его всего за 800 фунтов, а оказалось, что это подлинник Льва Бакста».

Согласна с этим мнением и Татьяна Честных, ведущий эксперт Российского аукционного дома: «Выбор на рынке есть. Велик и разброс – по уровню исполнения, по цене, по времени создания. Самые дорогие и востребованные авторы – художники объединения “Мир искусства”. Наибольший интерес, как правило, вызывают работы, связанные с дягилевскими “Русскими сезонами”». Сам Российский аукционный дом в конце ноября выставил на торги наследие Григория Левитина, одного из известнейших коллекционеров старой школы Петербурга. Большая часть его собрания давно передана в Русский музей (в 2008 году коллекции Левитина была посвящена специальная выставка). Теперь продается то, что оставалось в собственности наследников. Театральных работ там немного – это эскизы декораций Бориса Кустодиева и Константина Коровина, эскизы костюмов Александра Тышлера и Валерия Доррера. С некоторыми работами и связаны любопытные истории. Так, на обороте одного из театральных эскизов Татьяны Бруни, который сам по себе ничем не выделялся на фоне остальных, нашли личную записку автора. Адресована она некоему мужчине (возможно, мужу художницы, а возможно, и нет). В записке Татьяна Георгиевна делает ему «выговор с предупреждением» и называет «гадом в крапинку». «Подобные истории всегда придают работе особый шарм», – говорит Честных.

Аукционный дом Sotheby’s, в свою очередь, выставил коллекцию работ Александра Бенуа, среди которых немало театральных эскизов. Как говорит глава русского отдела Sotheby’s Джо Викери, работы Бенуа появляются почти на всех аукционах русского искусства, но никогда прежде не выставлялось столь большой коллекции. Наиболее интересной работой эксперт считает метровый акварельный эскиз декорации к спектаклю дягилевской антрепризы Le Rossignol («Соловей»), первой постановке знаменитого балета. Большая часть эскизов к этому спектаклю была уничтожена во время Первой мировой войны – стоимость таких редких вещей может, по оценке Sotheby’s, доходить до 50 тыс. фунтов. Впрочем, работы Бенуа можно купить и гораздо дешевле: в среднем театральные работы оцениваются от 6 до 15 тыс. фунтов.

Эксперты – например, владелец галереи «Элизиум» Марина Молчанова – справедливо считают, что по-настоящему коллекционные работы появляются на рынке театральной графики крайне редко: «А если они и выходят на рынок, то стоят очень дорого. Например, у нас в галерее есть эскиз костюма Александры Экстер к спектаклю 1918 года “Смерть Тарелкина”, оцененный в 70 тысяч долларов». Те же $70–80 тыс. могут стоить хорошие театральные листы Гончаровой и Ларионова, которые всегда пользуются особым спросом. Чрезвычайно популярны работы Александры Экстер, Георгия Пожедаева (они стоят в районе $20 тыс.), ранние работы Сони Делоне. Ну и, конечно, самым дорогим художником считается Лев Бакст – именно ему принадлежит ценовой аукционный рекорд в этой области. Его редкий и красивый эскиз костюма для балерины Наталии Трухановой к так и не поставленному балету «Пери» Поля Дюка 1911 года был продан в 2007 году на торгах Sotheby’s в Лондоне за фантастические 356 тыс. фунтов.

У Бакста была своя мастерская, которая копировала его эскизы для внутренних целей театра.Такие вещи имеют подпись художника, но выполнены не его рукой

С Мариной Молчановой согласен и Джон Боулт, специалист по русскому искусству, много работавший с коллекцией потомка древнейшего дворянского рода Никиты Лобанова-Ростовского. Он говорит, что рынок театральной графики существует, но интересных вещей мало, поэтому начинающему коллекционеру будет предельно сложно собрать стоящую коллекцию. Того же мнения придерживается и Татьяна Клим: «Рынок практически выбран. Хорошего Судейкина или Сапунова не найти. О графике авангарда я вообще не говорю. А если вещи появляются, то они сложные, и с ними нужно внимательно работать».

Словом «сложные» специалисты обозначают вовсе не подделки. Конечно, на рынке театральной графики, как и везде, появляются сомнительные вещи, но все-таки ее фальсифицируют гораздо реже. Как считает Максим Боксер, подделок среди театральной графики настолько мало, что можно просто купить понравившийся эскиз и не волноваться, что это фальшивка. Речь о другом: например, у того же Бакста была своя мастерская, которая копировала его эскизы для внутренних целей театра. Часто такие вещи даже имеют подпись и комментарии самого художника, но при этом рисунок выполнен не его рукой. А Александр Бенуа, например, и сам повторял свои эскизы. Поэтому костюм Петрушки для дягилевских балетов и костюм Петрушки, выполненный в 1940-х годах, – совершенно разные вещи Бенуа, имеющие разную цену.

Так что в случае с театральной графикой речь идет скорее о тщательном изучении истории создания спектаклей и подготовительных работ к ним. А в этом готовы помочь эксперты и историки театра. Они же могут знать о приобретаемой вещи что-то неожиданное и интересное. «Так, у нас в коллекции появился эскиз Александры Экстер к неизвестному спектаклю 1918 года, – рассказывает Марина Молчанова. – При исследовании обнаружился забавный факт. Оказалось, что это эскиз для киевской, совершенно советской постановки на производственную тему. Экстер сделала единственный костюм для исполнительницы, которая играет в спектакле актрису, играющую, в свою очередь, Саломею. Всем известна экстеровская Саломея для спектакля Камерного театра 1917 года, а тут другой, совершенно уникальный ее вариант».

В любом случае театрально-декорационное искусство все еще оставляет большой простор для коллекционирования. И при всех сложностях сегодняшнего рынка возможность найти как редкие, удивительные по красоте и мастерству исполнения вещи ведущих мастеров, так и более скромные, но от того не менее интересные работы не столько известных художников, остается у любого собирателя.