Юрий Арпишкин, Милена Орлова

14 октября в Лувре открылась выставка «Контрапункт. Русское искусство от иконы до авангарда». За 20 дней до этого разразился скандал, в центре которого оказались работы из серии «Радикальный абстракционизм» Авдея Тер-Оганьяна, которые российская сторона поначалу не хотела выпускать из страны на выставку в Париж. В скандал оказались вовлечены и куратор выставки Мари-Лор Бернадак из Лувра, и Минкульт РФ, и галерист Марат Гельман, и другие художники. Хотя конфликт разрешился вроде бы благополучно — выставка открылась в полном составе, скандал продолжается.

А как тут могло не быть скандала? Поставьте себя на место чиновника из Министерства культуры или еще какого ведомства, ответственного за культурные связи с заграницей. Вы получили бюджет на год культуры Россия — Франция и стараетесь изо всех сил не ударить в грязь, представить нашу родину иностранцам в лучшем виде: тут и спектакли, и матрешки в Гран-Пале, и благолепная «Святая Русь» в Лувре, куда вывезли практически все национальные сокровища. Но другая сторона хочет еще чего-нибудь свежего, современного, прогрессивного. Затевается выставка самых топовых русских (не важно, что половина уже давно живет не в России) художников, и не где-нибудь, а все в том же Лувре, который и своих-то новейших творцов не часто пускает за порог. Отлично! И вот французская кураторша присылает список участников, а в нем — о ужас! — имя преследуемого по уголовному делу за «разжигание» персонажа, политического беженца. Как-то нехорошо получается: в России таких осуждают, сам патриарх против подобного искусства, а мы его на выставку в Лувр?! Ну черт с ним, думает чиновник, у нас страна толерантная, демократичная, хотят так хотят, у любого диссидента всегда найдется что-то лирическое. Так нет же, просят показать ТАКОЕ, что даже и язык не поворачивается повторить — «эта картина призывает к посягательству на жизнь государственного деятеля В.В…» — он что, издевается? Нет, порочить державу за государственный счет мы не позволим. В Париж летит электронная депеша — найдите другие работы того же автора, если он вам так дорог. Французы стоят на своем: мы хотим эти, «политические». Срочно созывают совет — что делать? А предложите им самим распечатать принты с этих работ прямо на месте, советует опытный вельможа, и французы будут довольны, и вы вроде как ни при чем, никакой подписи под бумагой о вывозе не оставляете. (Именно так поступили в 2007 году, когда возник аналогичный скандал с выставкой соц-арта в Париже.)

Пока все это перетирается, журналисты уже разнюхали скандал, ждут комментариев. Этот неизвестный чиновник решает честно рассказать прессе, что происходит и как министерство борется с крамолой. Дело доверяют директору государственной художественной институции, который поспешил заявить, что спорные произведения действительно кого-то «оскорбляют», и поэтому их везти в Париж нельзя. Арт-сообщество в шоке от «иуды» (поскольку именно эти работы сам же он и выставлял в своей институции несколько лет назад — как заслуживающие Госпремию!!). Но поймите и его — министерство обещало построить на базе институции музей современного искусства, и вот из-за одного скандалиста может рухнуть такое важное для всех дело.

Виновник переполоха между тем написал открытое письмо куратору Лувра, где поставил ультиматум — никаких принтов, долой лицемерие, а в противном случае — бойкот. Потом подумал и добавил: требую еще и решить проблему с моим другом и коллегой, бежавшим из России от той же «разжигательной» статьи и оказавшимся без паспорта и статуса. Этот бедолага дошел до того, что готов уже учинить самоубийственный перформанс в прямом эфире интернета, лишь бы не возвращаться на родину, где его почти наверняка посадят, а то и распнут за акцию почти десятилетней давности, где он сам распял себя на кресте. Поначалу бойкот выставки в Париже готовы были поддержать некоторые из ее участников — как же так, попирается священное право художника выставляться! Но тут и они как-то сникли — стало очевидно, что их товарищ требует почти невозможного: выдача паспортов не в компетенции Минкульта и тем более Лувра, и мы-то, художники не политические, почему должны быть заложниками этой истории?

Между тем, судя по всему, неизвестному чиновнику намекнули, что вообще-то цензуры у нас в стране нет и надо как-то выходить из положения — зачем давать лишний повод недоброжелателям из-за бугра говорить, что в России гонения на художников, у нас не 1974 год и бульдозерами никого не давят. Французы, поколебавшись, тоже сделали заявление, что или все, или ничего. И вот тут появилась новая официальная версия произошедшего.

Министр культуры заявил, что все это было лишь недоразумением, а шум поднял кое-кто заинтересованный в том, чтобы вместе с шумом поднять и цены на работы. Пика была направлена в адрес члена Общественной палаты, директора модного регионального музея, готовящего тезисы новой культурной политики государства и готового ее осуществлять вместе с партией «Единая Россия», но по старым заслугам числящегося галеристом. Действительно, скандальные работы принадлежат созданному им вместе с сенатором края фонду, из которого производятся закупки в модный музей и другие региональные музеи. Хотя упреки министра по отношению к такому амбициозному человеку звучат как-то неубедительно — скорее галерист был бы заинтересован в том, чтобы скандальные экспонаты все-таки попали в Лувр, предположим, министр прав. Но если следовать его логике, то меркантильные интересы преследуют и те, кто подает в суд на художников, кураторов и искусство (уголовные дела «по разжиганию» имеют куда больший резонанс, чем простые запреты), и те, кто выносит им обвинительные приговоры. Вот, оказывается, для чего все это нужно: заявления в прокуратуру — лучший способ поднять русское искусство на мировом рынке!

В любом случае культурным начальникам пора как-то определиться, кому место в Лувре, а кому — на нарах. Или, скажем, Илья Кабаков — звезда и наше культурное достояние (выставляем в Лувре). Или он — создатель экстремистских произведений (если верить Роскомнадзору, вынесшему «Артхронике» предупреждение за публикацию произведений из уголовного дела о выставке «Запретное искусство» как экстремистских, где фигурировали и его, Ильи Иосифовича Кабакова, работы). Но не может быть одновременно и то, и другое. Вот Авдей Тер-Оганьян свой выбор сделал. Он предпочитает быть политическим беженцем — и просит убрать свои работы из Лувра с государственной российской выставки.

24.09.2010
Михаил Миндлин, директор Государственного центра современного искусства, Москва:
— Мы подали список произведений… в Росохранкультуру для оформления работ на вывоз из России, и представители службы обратили внимание… на тексты работ Тер-Оганьяна, высказав озабоченность по поводу непредсказуемых последствий экспонирования этих работ в Лувре. Работы носили недружественный, провокативный характер. Речь идет не только об оскорблении российской власти, но там еще была работа, которая разжигает межрелигиозную рознь: там было абстрактное изображение на зеленом фоне, а это может считываться как негативное высказывание по отношению к исламу.

26.09.2010
Марат Гельман, директор музея ПЕРММ:
— Семь художников, которые должны были принимать участие в выставке вместе с Тер-Оганьяном, в знак протеста против исключения его работ отказываются участвовать в «Контрапункте». Это Юрий Альберт, Андрей Монастырский, Игорь Макаревич, Виталий Комар, Вадим Захаров, Юрий Лейдерман, Валерий Кошляков.

27.09.2010
Авдей Тер-Оганьян, художник:
— Вчера я узнал, что мои работы не выпускают из России. И тут же получил e-mail из галереи Гельмана с предложением напечатать в Париже и выставить другие работы из этой серии… Долго не думая, я согласился. …Сегодня целый день думал об этом. И пришел к выводу, что как-то все слишком ловко выходит. Я отлично пропиарился в прессе и теперь могу спокойно снимать сливки. В последнее время я нахожусь в постоянном телефонном контакте с Олегом Мавроматти, которому сейчас не продлили русский паспорт в Болгарии и грозят экстрадицией в Россию. Ситуация там очень серьезная. Я подумал о том, что совсем некрасиво получается. Моя ситуация похожа на ситуацию Маврика. Но если мои работы можно оставить в Москве и напечатать новые в Париже, то напечатать нового Мавроматти в Нью-Йорке, посадив старого в тюрьму, точно не удастся. Короче, я решил требовать, чтобы мои работы были привезены из Москвы. И предъявляю второе требование — продлить российский паспорт Олегу Мавроматти… Без удовлетворения этих, вполне реалистических, на мой взгляд, требований, я отказываюсь участвовать в выставке.

27.09.2010
Марат Гельман:
— Позвонил Николя Шибаев, который руководит проектом год России во Франции. Обещал в течение суток решить вопрос с отправкой работ в Лувр. Думаю, выполнит обещанное.

28.09.2010
Андрей Монастырский, художник:
— Я поддерживал Тер-Оганьяна, но лишь на первом этапе возникшего конфликта. Теперь, когда Авдей выдвинул требования, которые выходят за рамки истории с выставкой, я его поддерживать не могу, полагая, что коллеги Тер-Оганьяна сейчас могут стать «заложниками ситуации».

29.09.2010
Михаил Миндлин:
— Куратор выставки Мари-Лор Бернадак попросила ГЦСИ предоставить другие работы Авдея Тер-Оганьяна взамен тех, что были запрещены.

29.09.2010
Андрей Бусыгин, замминистра культуры РФ:
— Данные произведения представляют собой абстрактные изображения с подписями, которые могут быть восприняты как призывы, направленные на насильственное изменение основ конституционного строя, возбуждение национальной и религиозной розни.

30.09.2010
Пресс-служба Лувра:
— Лувр ознакомился с решением российских властей запретить отправку во Францию этих произведений. В настоящее время мы оцениваем возможные варианты реакции на это решение.

01.10.2010
Александр Кибовский, руководитель Росохранкультуры:
— Никакого запрета на вывоз работ А. Тер-Оганьяна никто не накладывал.
Законодательство не содержит никаких препятствий для вывоза этих или любых других произведений современных художников.

01.10.2010
Марат Гельман:
— Работы уже по дороге в Лувр. Все формальности соблюдены. Авдей может снять или не снять ту часть своих требований, которые выполнить Лувр не может (выдать паспорт), Мари-Лор может услышать или не услышать Авдея, так как формально теперь шито-крыто. Никакой цензуры, все договора на руках.

03.10.2010
Александр Авдеев, министр культуры РФ:
— Проблемы никакой не было. Вместо того чтобы заниматься правилами вывоза выставки, занимались содержанием этих картин те, кто заинтересован в накручивании цены на них.

03.10.2010
Марат Гельман:
— С помощью французской стороны я сумел убедить Министерство культуры России, чтобы оно сняло цензуру.

08.10.2010
Официальный сайт Минкульта:
— Пресс-центр Минкультуры России сообщает, что 7 октября 2010 года Росохранкультура выдала «Свидетельство на право вывоза с территории Российской Федерации (МК № 00077862)» четырех произведений художника Авдея Тер-Оганьяна для участия в выставке «Контрапункт: современное русское искусство».

14.10.2010
Выставка в Лувре открылась, работы Авдея Тер-Оганьяна заняли свое место в экспозиции. Художник требует их снять.

 

По материалам информационных агентств, СМИ и блогов Марата Гельмана и Авдея Тер-Оганьяна