Кира Долинина
Государственный Русский музей, Мраморный дворец, Санкт-Петербург 25 февраля – 15 мая 2010
Идти на эту выставку было боязно. И, уверена, не мне одной. Увидеть то, что было одним из самых ярких впечатлений юности, что превращало твой город из медлительного, темного и унылого Ленинграда 1980-х в красочный, стремительный карнавал, встретить всю тусовку чохом, но постаревшую на 20 лет, — все это грозило большим разочарованием. Тем сильнее был «удар кистью», полученный сторонящимися откровенной ностальгии посетителями. Эта выставка вообще была не о ностальгии. Она о живописи. Она огромна, очень музейна, строга и чужда заигрываниям с личными воспоминаниями. То есть личностная составляющая в ней есть (и она очень сильна), но это прежде всего голоса кураторов, Екатерины Андреевой и Олеси Туркиной, которые сами плоть от плоти выставляемого ими сегодня искусства. Они говорят страстно и с готовностью защищать, но вот в чем парадокс — защищать оказывается никого и не надо. Это искусство в добром музейном здравии.
«Новые художники» появились в Ленинграде осенью 1982 года с «Ноль объектом», который они сотворили на выставке ТЭИИ, товарищества ленинградских художников-нонконформистов: приклеили этикетку с названием «Ноль объект» на экспозиционный щит с отверстием в форме небольшой картины. Появление незаявленного произведения на еле-еле разрешенной выставке вызвало переполох, и объект было приказано убрать. «Обнуление» произошло по полной — около месяца длилась абсурдистская письменная перепалка «Новых» с ТЭИИ, сама по себе возведенная в ранг произведения искусства: бесшабашное жизнетворчество против хмурого художественного диссидентства, веселый стеб против тоскливой серьезности, 80-е против 70-х.
Сперва их было всего ничего (Тимур Новиков, Иван Сотников, Олег Котельников, Кирилл Хазанович, Евгений Козлов, Георгий Гурьянов), потом к ним присоединились Вадим Овчинников, Сергей Бугаев (Африка), Владислав Гуцевич, Андрей Медведев, Андрей Крисанов и Инал Савченков. Но «Новые» стремительно обрастали всем, что было живого вокруг: искусствоведами и кинокритиками, композиторами и рок-музыкантами, философами и некрореалистами. Имена и профессии лихо менялись местами: художник Гурьянов был музыкантом группы «Кино», Виктор Цой писал картины для выставок «Новых», ставились балеты и драмы, снималось кино и «Пиратское телевидение», оформлялся ленинградский рок-клуб, и все вместе временами оказывались на сцене курехинской «Поп-механики». Новикова и Котельникова благословил Энди Уорхол, очаровав Сергея Соловьева, «Новые» получили в свое распоряжение культовый фильм «Асса», а Бугаев (Африка) — свое место на олимпе девичьих грез.
Совершенно сумасшедшее было время. Но оно ушло. В 1991 году Тимур Новиков передает коллекцию произведений «Новых художников» в Отдел новейших течений Русского музея и закрывает историю движения. Нельзя сказать, что «Новые» отстаивались в запасниках. Они фигурировали на разных выставках. Но монографической выставки ждали 20 лет.
Может, и хорошо, что так долго: мы получили отличный каталог (спасибо коллекционеру Владимиру Добровольскому, без которого этой выставки вообще бы не было), много умных слов и нового зрителя, для которого вся эта история уже почти из учебника. Оказалось, что «Новым» подпорки из слов не нужны — дикая, экспрессивная, дурашливая живопись, написанная невесть на чем бог знает чем в сквотах под портвейн и гогот приятелей села на музейные стены как влитая. Многие из «Новых» оказались очень сильными художниками. А все вместе — очень внятной страницей истории отечественного искусства.
