Ольга Панова

В Москве есть практически все, но нет полноценного музея современного российского искусства. Создатель Премии Кандинского ШАЛВА БРЕУС берется за новый проект – музейный центр, который заработает в историческом здании кинотеатра «Ударник». В интервью «Артхронике» Бреус рассказал о том, для кого и как будет создаваться новый музей.

Шалва Бреус, президент Культурного Фонда «Артхроника», председатель попечительского совета Премии Кандинского в фойе кинотеатра «Ударник» © Петр Титаренко для «Артхроники»

— Как вы планируете использовать здание «Ударника»?

— Это должен быть универсальный культурный центр, где будут проходить выставки, лекции, кинопоказы. Музей современного искусства, но с универсальными функциями – гибкими, взаимозаменяемыми. В случае необходимости выставочный зал быстро изменяется: в него можно будет внести кресла и превратить в лекционный зал, либо в концертный зал, либо в кинозал. А через день он также быстро трансформируется обратно в выставочное пространство, в котором просто есть киноэкран, где показывают видеоарт. Главный акцент будет сделан на возможность быстрой смены «декораций». Такой центр, мне кажется, будет максимально эффективно отвечать задачам времени. Помимо выставок, нам бы хотелось показывать кино, находящееся на грани кинематографа и видеоарта, как, например, «Тайная вечеря» Питера Гринуэя. И мы будем рады, если перед показом режиссер прочитает для зрителей лекцию. Однако способность к жанровой мимикрии не должна противоречить главной, музейной функции.

— Что, кроме музея и кинотеатра, планируется в «Ударнике»?

— Кроме музея – ничего. Да и возможности кинопоказа будут существовать внутри музея, а не вне его. Постепенно центр должен стать базой для образовательных программ. Для любой возрастной категории, начиная со школьного возраста. Также там могут проходить мастер-классы, лекции, возможно, научные симпозиумы. Мы будем наращивать образовательный потенциал, наши возможности тут ограничены только самим пространством.

— Какая коллекция составит костяк экспозиции музея?

— Подразумевается, что это будет коллекция современного российского искусства Культурного Фонда «АртХроника». У нас неплохое собрание соц-арта, сейчас мы добираем концептуальное искусство. К тому же в Москве огромное количество частных коллекций современного искусства, которое просто пылится на складах. И мы с удовольствием дадим возможность коллекционерам выставлять свои собрания у нас.

— Предполагается ли проводить временные выставки?

— Я надеюсь вести безостановочную выставочную деятельность. С горизонтом планирования на пять лет, как в любом приличном музее.

Шалва Бреус в «Ударнике» © Петр Титаренко для «Артхроники»

— Как будет проводиться реставрация здания?

— По нашему представлению, все, что нужно, – это убрать то, что налепили наши предшественники, всю эту мишуру, и вытащить потрясающий оригинал. Плана масштабной архитектурной реставрации у нас пока нет, но, конечно, мы постепенно будем облагораживать устаревшую оригинальную инфраструктуру. И будем в пределах допустимого приспосабливать здание для музейных функций. На наш взгляд, предварительно надо будет сделать не очень много. Здесь две тысячи квадратных метров на три зала. Практически это три цеха Белого на «Винзаводе», по 750 метров. Остается еще 2000 кв. метров для вспомогательных целей. «Архнадзор» бьется за то, чтобы владельцы исторических зданий не испортили оригинал, а последние бьются за то, чтобы все испортить и приспособить к коммерческим требованиям, что и происходило с «Ударником» последние 15 лет. Мы же хотим все, что было сделано для коммерческого успеха, убрать и вернуться к оригиналу. Редчайший случай, когда эти намерения невероятным образом совпадают с желанием тех организаций, которые защищают архитектурное и культурное наследие.

— Каких специалистов вы собираетесь приглашать для создания арт-центра?

— Последовательность шагов будет такая: мы создадим наблюдательный совет, куда пригласим экспертов, имеющих опыт в музеестроительстве. Совет будет контролировать работающую в ежедневном режиме рабочую группу. Дальше мы проведем тендер и выберем на конкурсной основе архитектурную организацию, которая будет заниматься зданием. Предполагаю, что для любого архитектурного бюро будет почетно заниматься таким знаковым объектом, как «Ударник». На первый взгляд задача ясна – надо просто убрать лишнее и максимально деликатно приспособить здание для культурной деятельности. Однако это долгая, кропотливая и дорогостоящая работа. И я хочу, чтобы основная часть работ шла уже в работающем музее. Тогда есть надежда, что арт-центр «Ударник» начнет работать максимально быстро.

— На каких условиях арендован «Ударник»?

— Сегодня это долгосрочная аренда. Мы сейчас ведем переговоры о том, чтоб она продлилась на 49 лет.

— Кого вы видите в качестве менеджера нового центра?

— Пока мы в поиске кандидата. Вполне возможно, что мы попросим кого-то из сотрудников нашей компании временно, пока идет работа, заняться менеджментом. Мы также рассматриваем кандидатуры на пост арт-директора.

Шалва Бреус в «Ударнике» © Петр Титаренко для «Артхроники»

Нам очень важно втягивать в культурную жизнь молодежь, чтобы она чувствовала себя комфортно в новом арт-центре. У нас будет демократичная обстановка, во всем комплексе будет возможность сесть на диван, кресло, открыть лэптоп, подключиться бесплатно к Wi-Fi. Там должно быть спокойно, удобно, комфортно. Чтобы это было место, где можно час посидеть и подумать. Просто пришел, поразмышлял. Открыл компьютер, поработал, закрыл, ушел. Где не приходят тетеньки и не говорят: «А что ты здесь делаешь?» Но также важно показать старшему поколению, что современное российское искусство – не просто нехорошее слово из трех букв, нарисованное на холсте по диагонали.

— Как вы будете строить свою выставочную стратегию: делать акцент на популяризации искусства или, напротив, делать специфические выставки, непонятные массовому зрителю?

— Образование – процесс крайне деликатный. Нельзя учить алгебре без знания арифметики. Чтобы перейти к сложному для понимания искусству, человеку непрофессиональному сначала нужно посмотреть и понять вещи, более соответствующие его образовательному уровню, возрасту и пр. Кроме того, я считаю, что учить нужно на лучших образцах. У нас будет представлена коллекция современного российского искусства. И она вовсе не популистская. Работы художников, представленных в нашей коллекции, далеко не всегда бьют ценовые рекорды, а их имена не услышишь на арт-тусовках. Но эти люди уже внесли фундаментальный вклад в историю отечественного искусства. Нельзя потакать общественному вкусу. Это фактически форма самоцензуры. Такое потакание неизбежно приводит к вырождению взаимоотношений со зрителем. В драматических театрах, например, режиссеры часто искусственно снижают «планку», заигрывают с публикой, что меня очень раздражает. Я считаю, что заигрывания с публикой у нас быть не должно.

— Считаете ли вы себя филантропом? Таким, как, например, американские меценаты, положившие начало большим музейным собраниям?

— Есть большое количество людей, которые поддерживают искусство, непосредственно участвуя в арт-процессе. Есть люди, поддерживающие искусство материально, то есть дающие деньги. Но очень мало людей, которые делают и то, и другое: тратят и деньги, и «божественный ресурс» – время, энергию, интеллект, говоря одним словом, свою жизнь. То, чем я занимаюсь, это далеко не только финансирование. Это проект, которому мне придется посвятить следующие десять лет жизни на сто процентов. Мне уже сегодня приходится все больше и больше им заниматься. Он не появился случайно, в жизни ничего случайного не бывает. Это моя жизненная модель – не только задумать проект, но и самому, своими руками осуществить его. Конечно, это всегда коллективный труд. Одна из важнейших задач – создать группу людей, с которыми можно двигать процесс вперед.

Если у тебя есть еще и возможность поддержать свой проект материально – замечательно, если нет – значит, надо искать средства. Когда в проекте отсутствует творческая составляющая, а есть только финансовая, мне он, как правило, не интересен. Я лучше пожертвую средства благотворительному фонду. Туда, где нет необходимости самому участвовать в процессе. А это немного другая история.

Вопросы задавала Ольга Панова