Фестиваль «Дни Пригова», а также зал художника в Эрмитаже – свидетельство возникновения «коллективного Пригова», когда идейный вакуум, возникший после ухода автора, заполняется совместными усилиями с разных сторон, считает ПАВЕЛ ГЕРАСИМЕНКО
На Невском проспекте по пути от метро к Эрмитажу в витрине петербургского Дома книги сейчас написано: «Граждане! Небо сверкает, а вы идете, голову к земле пригнув — очнитесь!». Это одно из сочиненных еще в 1986 году «Обращений» Дмитрия Александровича Пригова. Хочется думать, что остаток пути до Главного штаба, где проходят основные события «Дней Пригова в Эрмитаже», каждый прочитавший проделывает после этого в приподнятом настроении, несмотря на дождливую погоду. Пригов по-настоящему актуален. Прошло пять с лишним лет после его смерти, а строчками приговских стихов и сейчас можно описать происходящее, они по-прежнему служат для многих паролем в коммуникации.
«Приговский фестиваль» начался с премьеры оперы Владимира Раннева «Два акта» о Фаусте и Гамлете на либретто Пригова. Центром всего фестиваля стало открытие «Комнаты Пригова» в постоянной эрмитажной экспозиции современного искусства в Главном штабе. В 2011 году этому предшествовала большая выставка на Венецианской биеннале, где в университете Ка Фоскари целиком был продемонстрирован архив художника, переданный наследниками Эрмитажу. Архив, а, главное, сама фигура Пригова — междисциплинарного художника, или, по его собственному выражению, «работника культуры», — может быть положена в основание пусть поздно, но все же формирующейся традиции сохранения и изучения явлений современной культуры и современного искусства.
Комната Пригова вместе с небольшой экспозицией двух залов рядом — это только эскиз, набросок всех будущих выставок. Разумеется, масштаб личности Пригова и его роль для отечественного искусства и литературы гораздо шире того первоначального представления, которое способен получить на выставке заинтересовавшийся зритель. В комнате Пригова расположена одна из его инсталляций с именами художников, — большинство из них не были воплощены автором, и реконструируются теперь на различных выставках по его детальным рисункам небольшого формата. В залах по соседству показаны графика Пригова и несколько поздних видеоработ, которые сделаны совместно с Ираидой Юсуповой и Александром Долгиным.
Одной из самых интересных представляется известная серия работ, на которых поверх хрестоматийных репродукций расположены черные сферы с именами художников авангарда. Густой сетью штриховки Пригов совмещает (как и Булатов в соц-арте) два качественно различающихся пространства в одном изображении. И все-таки на выставке явно не достает всего того, что может представить нынешнему зрителю «живого Пригова»: как текстов, — и музейных экспликаций, и (в первую очередь) стихотворений Пригова, — так и документального видео.
Пригов, наравне с Пушкиным, это «звонкое имя». Тем, кто видел и слышал Пригова (а при его открытости всему новому такая возможность была у многих людей) встреча с ним всегда вспоминается как яркое событие. На авантитуле изданного Эрмитажем каталога фотография самозабвенно смеющегося художника. Для музейного представления, наоборот, выбран образ позднего Пригова-классика, погруженного в культурную толщу. Сейчас мы присутствуем при возникновении «коллективного Пригова», когда идейный вакуум, возникший после ухода художника, заполняется совместными усилиями с разных сторон, — иначе и быть не могло. На проходящей в Эрмитаже конференции «Четвертых Приговских чтений» Екатерина Деготь начала с того, что искусство Пригова будет оценено по значению тогда, когда его работы станут частью больших групповых выставок и проектов. На пути включения Пригова в интернациональный контекст современного искусства Эрмитаж сделал большой шаг: для такого художника, как Пригов, определение в музей должно быть не вечным хранением, а активным экспонированием.
