ЮЛИЯ ВИНОГРАДОВА о выставке Матисса в Метрополитен, позволяющей увидеть работы художника в совсем неожиданном свете.
В нью-йоркском музее Метрополитен открылась выставка Анри Матисса. Несмотря на то что экспозиция построена по хронологическому принципу, это вовсе не ретроспектива, а исследовательский проект. Мало кто знает о том, что тот самый Матисс, работами которого сегодня гордятся крупнейшие музеи мира, был человеком сильно сомневающимся. Кажется, ни одно большое полотно не далось ему легко – месяцами он мучился, переделывал, переписывал, искал. Отсюда появились пары и даже тройки его полотен, которые сегодня разлетелись по миру. Собрать ретроспективную выставку Матисса Метрополитен, пожалуй, мог бы и из собственных запасов, но вот для того, чтобы реконструировать весь процесс создания произведений, пришлось обратиться к коллегам. Работы на выставку предоставили Центр Помпиду, парижский Музей современного искусства, Государственный музей Копенгагена, а также частные собрания.
Экспозиция называется «In search of the true painting» – «В поисках правдивой живописи». Многократно повторяя свои композиции, художник сравнивал эффекты, искал наилучший вариант, и этот прогресс, развитие его мысли сразу бросается в глаза. Отправная точка поисков – ранние работы. В них тоже много сомнений, но это пока еще неуверенность молодости, попытка нащупать собственный путь. Он, как и положено в академической традиции, копировал картины старых мастеров, находил много интересного не только в стенах Лувра, но и в парижских галереях. Особенно вдохновляли его работы Поля Сезанна и Поля Синьяка. Экспозицию в Метрополитен открывают два натюрморта 1904–1905 годов: «Purro I» и «Purro II», в которых Матисс пытается применить стилистические особенности живописи обоих художников. В одном он использует широкие диагональные мазки, свойственные Сезанну, в другом – эффекты пуантилизма. Здесь же несколько работ, написанных во время семейного отдыха в Сан-Тропе и показанных в 1905 году на Салоне независимых. Критики обвинили тогда Матисса чуть ли не в плагиате, в повторении уже придуманного другими метода дивизионизма, но сам Синьяк поддержал Матисса и даже приобрел одну из работ для столовой своего дома в Сан-Тропе.
Анри Матисс. Юный моряк © Предоставлено организаторами
На этом пробы пера не закончились. Летом 1906 года, возвратившись из небольшой рыбацкой деревни Коллиур на юго-западе Франции, он написал портрет местного мальчика-подростка, позировавшего художнику всего один день. В портрете Матисс сначала обратился к колористическим особенностям фовизма, но решив поэкспериментировать, написал второй вариант, в котором не только использовал активный розовый цвет (впоследствии это позволило критикам вспомнить «Арлезианку» Ван Гога, которую Матисс тщетно пытался купить несколькими годами ранее), но и деформацию изображения. Вернувшись в Париж, он так застеснялся своих новых идей, что поначалу даже говорил, что второй вариант картины выполнил… деревенский почтальон. Сегодня этим полотном гордится сам музей Метрополитен.
Несмотря на страх и нерешительность, Матисс на протяжении следующих десяти лет продолжал создавать свои пары, работая с разными аспектами живописи. Следующие залы экспозиции выделяют несколько таких самых ярких экспериментов. Три большеформатных работы «Роскошь» (одна из них – подготовительный рисунок углем того же размера, что и готовые полотна) композиционно отсылают не только к Сезанну, но и к французской живописи XIX века, в частности к Энгру. Тем не менее, ни в одном из вариантов Матисс не стремился к анатомической точности, а вторая композиция содержит все элементы, которые станут такими характерными для зрелого творчества художника: локальный цвет, четкий контур фигур с выраженным искажением формы. Еще пара – два «Интерьера с золотыми рыбками», затем два натюрморта, построенных на сопоставлении разных поверхностей и текстур. Две композиции с яблоками, созданные за двадцать лет до того, как Матисс вслух озвучил свой риторический вопрос: «Что интересного в простом копировании предметов и зачем рисовать яблоки только снаружи?». А следом целая серия из четырех полотен с видами на Нотр-Дам – Матисс годами арендовал мастерскую на набережной Сен-Мишель. Между этими произведениями 14 лет и огромная стилистическая разница от почти реализма до почти абстракции. Через нее хорошо видно, как Матисс пытался решать для себя не только чисто художественные задачи цвета и света, но и ответить на вопрос, что же представляет собой завершенный холст. В этой же череде и три полотна с изображением знаменитых скал Этрета в Нормандии, которые в свое время писали Курбе и Моне.
Анри Матисс. Юный моряк © Предоставлено организаторами
Впрочем, собрать для экспозиции все, что хотелось, не удалось. Так, например, здесь висит только «Танец I» – большое полотно, написанное в студии Матисса в Исси-ле-Мулино к юго-западу от Парижа. У картины есть и второй вариант, который купил себе в коллекцию Сергей Щукин, сейчас он хранится в Москве в ГМИИ имени Пушкина. В связи с тем что на сегодняшний день музейный обмен между нашими странами заморожен, организаторам пришлось довольствоваться лишь репродукцией.
В 1930 году в творческом методе Матисса происходит значительная перемена. Он нанимает для совместной работы фотографа, который должен был фотографировать разные этапы работы художника над полотном. Закончилось время серий – теперь все метаморфозы происходили в рамках одного холста, и воспоминания о них оставались лишь на черно-белой пленке. Одно из таких разобранных на этапы полотен – знаменитый портрет Лидии Делекторской в синем платье, хранящийся в Филадельфийском художественном музее. Любимая модель и муза художника сама сшила это платье из шелка ярко-синего цвета. Оно словно парит над экспозицией, торжественное, переливающееся (платье сохранил фонд Лидии Делекторской). Рядом фотопортрет самой Лидии в платье с белыми рюшами и десяток фотографий, на которых образ модели всего за три месяца с февраля по апрель 1937 года изменился до неузнаваемости – от натуралистического эскиза до плоского, стилизованного изображения.
Любопытно, что используя фотографии сначала для чисто технических целей, позже Матисс выставил свою внутреннюю творческую кухню на обозрение. Осень 1945 года называли «сезоном Матисса». На Осеннем салоне была представлена ретроспектива из 37 его работ, но еще интереснее была экспозиция из шести картин в парижской галерее Маг. В Метрополитен восстановили фрагмент той выставки по старым фотографиям: вокруг каждой картины располагались снимки различных этапов ее написания, полная документация мучительного порой рождения полотна. Если у «Натюрморта с магнолиями» зафиксировано лишь пять состояний, у «Франции» – восемь, то «Сон» претерпел изменения (по крайней мере те, что зафиксировала пленка) 14 раз.
Раскрывая свой метод, Матисс отвергал идею о том, что он работает спонтанно – такое мнение часто возникало при виде его работ. Он использовал картины в качестве инструментов познания себя и окружающего мира, а не как самоцель, придавая процессу не меньшее значение, чем готовому полотну. Для сегодняшнего зрителя, приученного восхищаться легкостью его творчества, это не менее любопытно. Ведь, как говорил сам Матисс, «прогрессивное развитие искусства следует показывать через различные состояния произведений к завершенным работам».
Выставка «Матисс: в поисках правдивой живописи» открыта в музее Метрополитен до 17 марта.
