СЕРГЕЙ ХАЧАТУРОВ о берлинской выставке «Во множестве миров. Искусства Века Просвещения» в Берлине

До 5 августа в берлинском Kulturforum продлится выставка «Во множестве миров. Искусства Века Просвещения». Она подготовлена берлинскими городскими музеями, Библиотекой искусств и являет собой занятный экскурс по самым экстравагантным дорожкам галантного «осьмнадцатого века».

Плакатом выставки служит странное изображение «Макушка и коса» – европейская гравюра 1777 года. На ней повернутый спиной щеголеватый кавалер в панталонах, туфельках на каблучках, завитом парике и красной шапочке. Главное, конечно, гигантский, завитой парик с косой. Он совершенно скрывает фигуру кавалера и воспринимается плотоядной биомассой, где правильные ряды завитых локонов – лапки или присоски, а огроменная коса – хобот неведомого насекомого. Впрочем, конечно, ведомого.

Давшая название всей выставке книга Бернара Ле Бовье де Фонтенеля «Беседы о множестве миров» © Фото: Сергей Хачатуров

Давшая название всей выставке книга Бернара Ле Бовье де Фонтенеля «Беседы о множестве миров» © Фото: Сергей Хачатуров

Если мы увидим эту гравюру в первой витрине выставки рядом с другими, подобными, то поймем, что форма парика совершенно пародийно подражает изображениям в разложенных в той же витрине атласах по изучению насекомов-паразитов, в частности вшей и блох. Их мохнатые тельца, присоски, щупальца, челюсти и хоботки собираются в формы тех же самых париков на гравюрах.

Забавно, что и парики, и насекомые-паразиты были свидетельством своеобразного союза в ту эпоху науки и культуры. В книге «Секретные записки о России» француза на русской службе времени екатерининского царствования Шарля Масона есть примечательная глава «Вши и дамы». Он рассказывает, что особенности гигиены того времени (прежде всего в России, где крепостные слуги нередко спали в прихожих прямо на собольих шубах господ) весьма способствовали повсеместному распространению «несносных паразитов».

Позволю себе цитату из книги Масона: «…мне навсегда останется памятным день, когда я представлялся генералу Мелиссино. Окруженный несколькими офицерами своего корпуса, он исследовал только что купленный английский микроскоп. Желая положить в фокус насекомое, генерал обратился к лакею, но не успел он кончить, как у меня на глазах три или четыре добела напудренных офицера, предупреждая слугу, разом поднесли ему свою добычу…» Очень интересное воспоминание, позволяющее понять, чем же связаны вши, кишащие ими парики и изображение на гравюре «Макушка и коса». Конечно же, сблизить мир природы (вши) и мир искусства (парики) позволил великий микроскоп, любимая игрушка европейских интеллектуалов XVIII века. Ему-то (а совсем не проблемам гигиены) и посвящен вводный раздел выставки «Во множестве миров».

Судя по изданию книги Генри Бейкера о возможностях микроскопа, блох прибор позволял разглядеть во всей красоте © Фото: Сергей Хачатуров

Судя по изданию книги Генри Бейкера о возможностях микроскопа, блох прибор позволял разглядеть во всей красоте © Фото: Сергей Хачатуров

Такие вот выверты просвещенного разума становятся лейтмотивом выставки. Они в принципе объяснимы, учитывая, что Век Просвещения фетишизировал здравый смысл и совсем мало был озабочен метафизической, трансцендентной основой человеческого бытия. Больше всего доверия – точным наукам, механике. Иррациональное при этом отвоевывало свои территории на пограничье культуры.

Другой большой раздел экспозиции привлекает другими гравюрами. На сей раз уже с монстрами, несущими под мышкой свои головы, с петухами в камзолах, мирно беседующими с человеком, наконец, со всемирно известной книгой Джонатана Свифта о путешествиях Гулливера. Кульминация здесь, подарившая название всей выставки, – представленная в отдельной витрине иллюстрированная книга французского писателя и ученого Фонтенеля Бернара Ле Бовье «Беседы о множестве миров» (1686). Проблемы других планет и их обитателей будоражили как ученых, так и людей искусства благодаря большому брату микроскопа – телескопу, еще одной любимой игрушке XVIII столетия. Желание покинуть землю и совершить прогулку по небу повлияло на изобретение братьями Монгольфье в начале 1780-х годов воздушного шара – аэростата. Изображения этих красивых летательных машин тоже присутствуют на выставке в старинных книгах.

Популярный сегодня художник Йинка Шонибаре так инсценировал гравюру Франсиско Гойи «Сон разума рождает чудовищ» © Фото: Сергей Хачатуров

Популярный сегодня художник Йинка Шонибаре так инсценировал гравюру Франсиско Гойи «Сон разума рождает чудовищ» © Фото: Сергей Хачатуров

В других разделах экспозиции много такого, что даже нынешнего искушенного человека заставляет вздрогнуть: подробнейшие анатомические атласы с изображением младенца в утробе матери, отдельных органов человеческого тела. В витринах видны и протезы, и модель человеческого глаза. Век был одержим исчерпать знания природы до дна. И в этом была его великая миссия, а не просто сомнительные с точки зрения религиозной этики «фаустовские» опыты.

Принципиальна картина 1768 года школы Б. д’Ландера «Все прекрасное правдиво» (изречение Шефтсбери). На ней изображен знатный дворянин, держащий в руках раскрытую книгу. В скалистом пейзаже он погружен в созерцание каких-то далеких водопадов, замков и горных круч. Замечательно прокомментировали эту картину авторы развернутой к ней экспликации: и о том, что в Век Разума красота была неотделима от правды, и о том, что знатный господин в своих поисках правды – наследник пророков и святых, потому-то на картине вдали молится отшельник. Все так, но почему же, разглядывая картину, я никак не мог отделаться от мысли, что лицо просвещенного борца за правду – точная копия лица авантюриста графа Калиостро из небезызвестного фильма Марка Захарова «Формула любви»? Вот ведь диалектика какая! И механическим путем ее не разрешить.

Вопросами этой диалектики занималась как раз та сфера культуры, на которую была положена тень, тень отдохновения от слепящего света эпохи. В эту сферу входили оставлявшая за собой область трансцендентного религия, а также парарелигия – масонство и близкий ей готический мир с его иррациональными (пусть даже зачастую имевшими рациональную основу) сюжетами, включая провозвестник детектива, готический роман.

Принципиальные для XVIII века темы «апология естества» и «воображариум» примиряет экспозиция «Свободная красота». Она отсылает к трактату Иммануила Канта «Критика способности суждения» (1790) и к сформулированному в нем тезису о свободно прекрасном, которое ничему не подражает и является чистой игрой воображения. Прототипы подобной свободной красоты можно найти в природе: в строении минералов, цветах. Потому на выставке соседствуют гравюры из книг по минералогии и образцы орнаментов рококо.

Этот мудрец, любитель правды с картины 1768 года до странности напоминает графа Калиостро, каким мы его знаем по фильму Марка Захарова  © Фото: Сергей Хачатуров

Этот мудрец, любитель правды с картины 1768 года до странности напоминает графа Калиостро, каким мы его знаем по фильму Марка Захарова © Фото: Сергей Хачатуров

Другая важная для Просвещения тема спящего разума инсталлирована с помощью пяти больших панно известного современного британо-нигерийского художника Йинки Шонибаре. Фотографическим методом он инсценировал знаменитую гравюру Гойи «Сон разума рождает чудовищ». Повторил изображение пять раз по числу пяти континентов. Каждый раз на картине представитель одного континента спит в одежде другого (европеец – в африканской и т.д.). Так художник свидетельствует о спящем разуме всего современного мира.

Завершает экспозицию загадочный раздел «Последний человек». Он посвящен концу Века Просвещения, смене эпох, природным катаклизмам, тревожным (иногда радостным) предчувствиям встречи с новым XIX столетием. В этом разделе царят гравюры Пиранези с его великой меланхолией руин. А завершается выставка портретами действительно «последних людей» XVIII века, родившихся перед Французской революцией, проживших более ста лет и открывших век XX.

Сергей Хачатуров

Выставка «Во множестве миров. Искусства Века Просвещения» открыта в берлинском Kulturforum до 5 августа