© Предоставлено галереей RuArts
АРСЕНИЙ ШТЕЙНЕР о выставке «Трапеза бытия» в галерее RuArts
Первая за несколько лет групповая выставка художников, в разное время работавших в питерской студии «Непокоренные 17», открылась недавно в галерее RuArts. Каждый из одиннадцати авторов специально для выставки подготовил новый проект. Тема была выбрана коллективно, но каждый работал с ней независимо от других, так что выставка не является единым высказыванием. Скорее, в ней виден пропедевтический уклон – каждый из одиннадцати проектов подразумевает корпус других работ автора. Большинство участников известно в Москве независимо друг от друга, и привычная ассоциация с «Непокоренными» возникает не при каждом имени. Питерские гастроли в RuArts раскрывают общий пункт в биографии очень разных художников.
Название «Трапеза бытия» при всей своей возвышенности несколько двусмысленно. Что они, собственно, едят? И кто кого ест? Тут можно вспомнить коллективную выставку «Это не еда» в Фонде ЭРА, которая под бытовым названием объединила очень непростые работы. Но питерским не до смеха. Высокий штиль названия и апелляция к Бодрийяру в тексте Алены Лапиной задают планку восприятия. Зритель должен почтительно созерцать торжественный пузырь духовки, литургию симулякров по мотивам «Общества потребления». Этакое «Верю!» петербургского салона, где декаденты, уклонившись от революционного призыва, ритуализируют жестокую повседневность.
© Предоставлено галереей RuArts
Ритуал «Непокоренных» – тоже симулякр. Он похож на Васильевский остров, куда зачем-то ходят умирать, пока москвич гуляет в рюмочной. «Трапеза бытия» – защитная реакция на эволюцию «Преступления и наказания» в «Американского психопата». Этот самодельный культ, деструктурирующий жуткий новый мир, и объединяет «Непокоренных», художников очень разных и визуально несхожих.
На «Белом утреннике» Иры Дрозд двое детей в белых карнавальных одеждах сидят за столом, наскоро покрытым скатертью в складках. Перед ними кувшин и рюмки с кровавой жидкостью, на тарелках лежит нечто бесформенное и красное. Девочка, бросив нож, вилкой в правой руке тянет в рот кусочек красного. Это не совсем дети, скорее лолитки, в их лицах с подведенными бровями есть что-то развращенное и наивно-жестокое. При этом расположение детей напоминает об ангелах в нижней части «Сикстинской Мадонны» Рафаэля, только вместо крылышек у них карнавальные уши. Литургический смысл сюжета подчеркивают два стола перед картиной, на которых стоят тарелки с «чем-то красным». Но взгляд персонажей Дрозд направлен внутрь. Кровавая жертва, которой причащаются детишки, – ритуал психопатического культа замкнутого на себе общества потребления.
Иван Плющ © Предоставлено галереей RuArts
Рядом помещается «Неотвратимость быта» Ивана Плюща. Это пирамидальный алтарь из составленных друг на друга столов à la IKEA. Одна из ножек каждого стола заменена вещью: веткой, лесенкой, рояльной ножкой. Лампы накаливания под столами освещают белые листы бумаги. В этом «алтаре» показана пустота бытового шаманства, эклектично вкладывающего традиционное содержание в элементы городской культуры и непригодного в век одномерного потребления даже для психотерапии.
Той же теме посвящена работа Андрея Горбунова «Sacrament». Загрунтованный холст проклеен страницами из дореформенных медицинских учебников и густо, до твердости, залакирован. По лаку сделана прорисовка: трехголовая многорукая фигура держит сосуд, череп и сердце. Часть голов – экорше и покрыта линиями построения, как в 3D-редакторе. На двух рондо по сторонам центрального холста – стилизованные сердца с девизами «online» и «offline». Это аллегорическая картина, которая принадлежит современному, еще не обросшему преданием культу.
© Предоставлено галереей RuArts
Про этот хипстерский культ ясно, пожалуй, то, что он основан на вере в цивилизационный апокалипсис. Три холста Татьяны Подмарковой из серии «Пограничный остров», с которых начинается выставка в RuArts, показывают постурбанистический пейзаж японского города, использованного до основанья и покинутого людьми. Интересно, что зрелище руин и естественным образом сломанных вещей вызывает то же инстинктивное умиление, что лицезрение младенцев и котиков. Смерть и рождение не следуют одно за другим, но смешиваются в постапокалиптический коктейль в круге потребления. Фотографии детских лиц, выражающих разные чувства, вклеены в спирали из обломков зеркал в «Отраженнной мифологии» Екатерины Андреяновой. Сердце, вскрытое Аланом Хатагты, есть одновременно препарат главного органа чувств и муляж еды (скульптура очень напоминает скульптуры Анатолия Осмоловского, «Запретный плод Натали Саррот» и «Хлеба» сразу, автор такого сходства не планировал). Анастасия Заборовская также препарирует миф. Ее «Структура мифа» – стальной макет молекулы серебра. К атомам (из них, наверное, состоит молекула?) приклеены соски, чтобы приобщиться к мифу, символом первичности и чистоты которого служит, по мысли автора, серебро. Но символ не делится на молекулы. Новая мифология, которой служит «Трапеза бытия», еще не кодифицирована.
Все работы сделаны специально для выставки в RuArts. Можно, но не обязательно вспоминать Бодрийяра, чтобы найти в «Трапезе бытия» единый мотив. Это не столько метафора его «Общества потребления», сколько гипербола окружающего мира. Острое чувство современности и объединяет художников «Непокоренных».
Арсений Штейнер
Выставка «Трапеза бытия», открывшаяся в галерее RuArts (Москва, 1-й Зачатьевский пер., д. 10) в рамках параллельной программы III Московской международной биеннале молодого искусства, продлится до 14 июля. Куратор — Анастасия Скворцова
