Выставка «Россия. ХХ век в фотографиях. 1918–1940» в Мультимедиа Арт Музее боязливо обходит болевые точки лет ленинско-сталинского диктата, считает ОЛЬГА МАМАЕВА. Но вместе с тем она – попытка найти компромиссный способ прочтения собственного прошлого.
Нынешний год отмечен особенным вниманием московских музеев к столь любимой российским ностальгирующим зрителем канонической советской фотографии. За чередой больших персональных выставок отечественных грандов (Марк Марков-Гринберг, Дмитрий Бальтерманц) случилось несколько общих ретроспектив из серии «the best of». Выставка в Мулитимедиа Арт Музее, пусть и не самая масштабная, но во многом резюмирующая все предыдущие. Ее название – «Россия. ХХ век в фотографиях. 1918–1940» – повторяет заглавие второго тома большого книжного проекта Московского дома фотографии «Фотоархивация Российской истории» (первый том вышел пять лет назад и охватил период с 1900 по 1917 годы, тогда же прошла и посвященная ему выставка).
Во втором альбоме, исторически более спорном и важном, нежели первый, собрана ожидаемая подборка самых растиражированных кадров и агитационных фотомонтажей советских классиков первой половины прошлого века: от «Портрета Всеволода Мейерхольда» Моисея Наппельбаума и горкинских изображений больного Ленина в кресле-качалке до «Лампочки Ильича» Аркадия Шайтеха. Сюжеты тоже вполне знакомые – парады, стройки, физкультурники, рудники, Ленин и дети, Сталин и Троцкий, разбавленные редкими лирическими кадрами семейного счастья рабочих и крестьян. Вместе с тем здесь можно увидеть редчайшие кадры неизвестных авторов, собранные по крупицам из частных коллекций и запасников государственных музеев. Неожиданные, кажется, случайные кадры Льва Троцкого, Надежды Крупской, Владимира Ленина, Александра Колчака, неизвестных крестьян и заключенных как минимум разбавит мозаику заученных с детства визуальных клише. Выставка повторяет содержание альбома, и такая синхронизация позволяет по-новому осмыслять те или иные акценты организаторов проекта. Между тем акценты эти любопытны.
Куратору Сергею Бурасовскому выпала непростая задача: показать фотохронику важнейшего периода в истории страны с момента, когда Советский Союз только начинал обретать реальные черты будущего монструозного государства, и до начала Великой Отечественной войны – высшего предела его драматизма и мощи. Показать, может быть, совсем не так и не то, что мы привыкли видеть, и уж совсем не то, что хотим. При этом важно было найти правильную интонацию – предельно честную, обезоруживающе острую, но не оголтелую. Сложность состоит еще и в том, что сегодня никакой разговор о советском прошлом практически не отделим от текущей повестки дня. Тем удивительнее, что выставка с какой-то почти боязливой осторожностью обходит самые болевые точки 22 лет ленинско-сталинского диктата, как будто нарочно стараясь не потревожить восприимчивого зрителя страшными документами эпохи. Здесь нет сколько-нибудь значимого упоминания ни о коллективизации 1930-х, ставшей катастрофой для русской деревни, ни о тотальных номенклатурных зачистках в партийной верхушке, ни о массовых репрессиях предвоенных лет.
Тема сталинского террора проходит редкими репортажными кадрами из исправительно-трудовых лагерей или золотых рудников на Колыме. Такая нарочитая избирательность или деликатность забавно контрастирует с параллельно идущей в московском Музее истории ГУЛАГа выставкой «Комиссар исчезает» Дэвида Кинга, где подробнейшим образом показаны все случаи фальсификации документов и ретуши фотографии, а попросту – механического удаления с тех или иных кадров ненужных в новой политической ситуации людей и событий. Но историческая память – такая штука, что чем больше пихаешь туда «правильных» смыслов, тем сильнее получается обратный эффект.
Смотришь на эти прекрасные снимки Бальтерманца, Маркова-Гринберга, Шайхета, Зельмы с дородными крестьянками, улыбчивыми солдатами и марширующими по Красной площади комсомольцами, а в подсознании всплывают прямо противоположные коннотации. Впрочем, может быть, из расчета именно на такое восприятие и была задумана выставка. В конце концов осмысление увиденного в выставочном зале – процесс не сиюминутный, но, напротив, требующий большого и сложного построения контекста – исторического, политического и глубоко личного. Проблема только в том, что сам контекст до сих пор не определен ни зрителем, ни теми, кто так или иначе пытается с этим зрителем разговаривать.
Как бы то ни было, идти на выставку нужно всем – именно в таких местах случаются самые полезные уроки истории. Конечно, проект Мультимедиа Арт Музея – не просто механическая архивация фотодокументов сложной и спорной эпохи, до конца разобраться с которой страна не может до сих пор. Скорее, это попытка в очередной раз найти некий компромиссный способ прочтения собственного прошлого, который в кои-то веки не рассорит нас друг с другом, а объединит хотя бы на узкой музейной площадке. Это история не только о непрекращающейся грандиозной стройке иллюзий, но и о постепенном уничтожении человека и перерождении его в homo sovietikus и, конечно, о руководящей силе этого перерождения. Но в еще большей степени это самая точная визуализация российского синдрома ХХ века: когда одни не хотят выходить из привычного футляра комфортной полуправды, а другие, как видно, не могут.
Ольга Мамаева
Выставка «Россия. ХХ век в фотографиях. 1918–1940» в Мультимедиа Арт Музее продлится до 8 ноября.