Михаил Боде

Швейцарец Симон де Пюри известен как артистичный аукционист, сумевший вписать свое имя в название одного из старейших аукционных домов – Phillips de Pury. Михаилу Боде он рассказал о том, что общего у аукциониста с диджеем, какие уловки сохранились в торгах со времен Марии-Антуанетты, откуда у него такой интерес к современному русскому искусству и зачем звать на аукцион кураторов.

В: Кажется, у вас в характере есть авантюрные черты. Вы много раз бросали престижные доходные места: в 1979 году оставили Sotheby’s и стали куратором коллекции барона Тиссена-Борнемиса в Лугано, в 1986-м бросили ее, чтобы снова вернуться в Sotheby’s, в 1997 году опять бросили Sotheby’s, чтобы основать с Даниэлой Люксембург свое дело — аукционный дом «Симон де Пюри & Люксембург»?
О: Все мы в каком-то смысле авантюристы, а жизнь в каком-то смысле авантюра. Мне очень повезло, что карьера преподносила мне столько исключительных возможностей. Как говорится, куй железо, пока горячо. Благодаря тому, что я воспользовался появившимися возможностями, я смог узнать художественный мир с разных точек зрения: аукциониста, галериста, арт-дилера, директора музея, куратора, коллекционера, советника, критика и художника.

В: Вы очень артистично ведете аукционы. Многим запомнилось, как вы провели московский Sotheby’s 1988 года…
О: Мне всегда нравилось это занятие. Организаторы ставят перед аукционистом задачу продать лот по наивысшей цене. Добиться этого можно, только создав непринужденную атмосферу. У меня есть соответствующий опыт. Я люблю музыку так же сильно, как искусство, и меня часто приглашают выступать диджеем на арт-вечеринках. Там тоже важно наладить контакт с аудиторией и создать ажиотаж. В жизни можно делать артистично абсолютно все. Я, например, очень горжусь тем, что Ольга Свиблова попросила меня выставить мои собственные фотографии в МАММ (Мультимедиа Арт Музей, Москва).

В: Чем было вызвано ваше намерение продать в 2008 году значительную часть акций дома де Пюри & Ко российской Mercury Group? Только лишь желанием поправить финансовые дела? Или это была попытка выйти на российский рынок?
О: В 2007 году меня познакомили с Леонидом Фридляндом. Я был восхищен его творческим подходом к делу и, в целом, его совершенно выдающимся бизнесом, который он строил постепенно вместе со своим партнером Леонидом Струниным. Наше сотрудничество началось с исследования возможностей совместной работы в России, что со временем привело к продаже контрольного пакета акций Phillips de Pury компании Mercury Group. Они оказались отличными партнерами.

В: Вы довольно часто бываете в России: то проводите благотворительный аукцион в Кремле, то входите в состав жюри фотоконкурса «Лучшая фотография России» (в 2009 году). Сейчас у вас есть какие-то планы, связанные с Россией?
О: В Россию я приехал впервые в 1982 году как куратор коллекции барона Тиссена-Борнемиса с целью организовать несколько выставок. В итоге получились четыре очень успешных выставки. За последние несколько лет Москва заняла важное место на карте мирового современного искусства благодаря усилиям таких людей, как Даша Жукова, Мария Байбакова, Софья Троценко и Ольга Свиблова. Я не удивлюсь, если величайшие коллекционеры XXI века окажутся русскими. В конце концов самыми влиятельными коллекционерами века прошлого были Сергей Щукин и Иван Морозов.

В: Вы любите рисковать? При продаже коллекции Хайнца Бергруэна в 2001 году вы рисковали, когда гарантировали продажу пятнадцати лотов коллекции (в случае непродажи вы их должны были сами выкупить). «Гарантированные» лоты — ваше нововведение?
О: Нет, это изобретение принадлежит основателю нашей компании Гарри Филипсу, который спустя несколько лет после основания аукционного дома в 1796 году гарантировал продажу работ из коллекции королевы Марии-Антуанетты. В недавнем прошлом Альфред Таубман, экс-владелец Sotheby’s, приобретший аукционный дом в 1983 году, довольно активно использовал эту форму продажи лотов для заключения крупных сделок. Поэтому ни в коем случае я не могу поставить эту практику себе в заслугу, ведь она использовалась и нашими конкурентами. Сегодня мы чаще предлагаем так называемые «гарантии третьей стороны», когда риск берет на себя коллекционер, предоставляя гарантию; взамен он, безусловно, получает часть прибыли. А вообще рисковать не любит никто, но жизнь учит нас тому, что рискуешь сильно больше, когда не рискуешь вовсе.

В: По-видимому, вы первый ввели современное российское искусство в общие международные торги. Продажа «Жука» Кабакова в феврале 2008 года принесла $5,8 млн — это рекорд для русского современного искусства. Кажется, в 2004-м вы сделали ставку на продажи именно современного дизайна и современного искусства? Гордитесь ли вы своими ноу-хау?
О: Илья Кабаков, Эрик Булатов или Олег Васильев — крупнейшие фигуры не только российского искусства, но и мирового. Меня раздражало, что арт-рынок не отражает ситуацию достоверно. Поэтому мы начали выставлять их работы вместе с лучшими произведениями Уорхола, Баскья или Рихтера. Это и привело к той рекордной цене, которую вы упомянули. Хотя я верю в то, что ценам на их работы еще расти и расти, и однажды они достигнут уровня стоимости работ их самых талантливых современников с мировыми именами. Ежегодно Phillips de Pury представляет художников, чьи работы никогда прежде не выставлялись на аукционах. Потом они подхватываются нашими конкурентами. Такая практика принесла нам статус абсолютного законодателя вкусов на вторичном рынке. Завтрашними голубыми фишками мы торгуем сегодня. И да, я горжусь этим.

В: Как-то вы сказали, что из русских художников вы цените Кабакова, Булатова, Кулика и Челушкина. С тех пор этот список пополнился?
О: Когда смотришь на работы номинантов премии Кандинского с момента ее учреждения, то понимаешь, насколько высок уровень современного искусства в России. Еще я люблю работы AES+F, Анатолия Осмоловского, Дмитрия Гутова и Авдея Тер-Оганьяна.

В: Что собой представляет ваш новый проект — аукционный зал в Нью-Йорке Carte Blanche, где будут проходить «кураторские» торги?
О: Это совершенно инновационная практика: мы приглашаем ключевых деятелей арт-мира, таких, как Филипп Сегало, чтобы они устроили аукцион своей мечты. В наших планах — пополнить этот список топ-коллекционерами, кураторами и художниками. Кураторское решение первых торгов Carte Blanche просто блистательно, их проведение приурочено к торжественному открытию нашего нового пространства в Нью-Йорке на Парк-авеню 450. Мы в Phillips de Pury — сторонники нововведений, вспомните изобретенный нами новый тип тематических аукционов, посвященных странам БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) или Латинской Америке, сексу или музыке. К слову сказать, эти аукционы принесли нам больше денег, чем регулярные торги произведениями современного искусства, дизайном, фотографией и драгоценностями.