Александра Новоженова

Родившаяся в Гуанчжоу, вестернизированной «специальной экономической зоне», китаянка Цао Фей к тридцати одному году успела поучаствовать в несчетном количестве биеннале (в том числе Венецианской) и значительных выставок. В 2010 году она номинировалась на приз Hugo Boss. Уже ранние ее проекты, сделанные на стыке документального и вымышленного, отличались масштабностью и многолюдством: переодетые в клетчатые костюмы Burberry клерки изображали бешеных собак, а фабричные рабочие шесть месяцев занимались творчеством под ее руководством. Последние несколько лет художница отдала гигантскому проекту RMB City, фантазийному городу, в котором каждый желающий может жить реальной жизнью, скрывшись за своим аватаром.

В: В одном из интервью, когда вы рассказывали о том, как наткнулись на интернет-игру Second Life («Вторая жизнь») и решили использовать ее как художественный медиум, вы сказали, что «хотели построить жизнь, совершенно отличную от вашей реальной жизни». Какова же эта реальная жизнь художницы Цао Фей, чем она отличается от жизни ее аватара?
О: В моей студии стоят большой книжный шкаф и компьютерный стол, заваленный бумагами. На полу разбросаны груды игрушек моего сына, которому скоро исполняется два года. Когда он играет, он все время вертится у меня под ногами, а я разрываюсь между заботами о нем и своими интернет-проектами. Что касается отличий, то China Tracy (компьютерное альтер эго художницы. — Артхроника) пребывает в вечной спячке, а в реальной жизни мне сна крайне не хватает.

В: Вы пользуетесь языками японо-аме­ри­канских субкультур, заимствованных китайской молодежной культурой. Есть ли какая-то специфика в том, как эти японские или американские моды усваиваются в Китае? Чем, например, отличается китайский хип-хоп от американского или китайские cosplayers (участники костюмированных ролевых игр. — «Артхроника») от японских?
О: Возьмем, к примеру, хип-хоп. Прежде всего различие заключается в языке. Скажем, японский или индийский хип-хоп усвоен каждый своей местной культурой, но что их объединяет — это духовное ядро хип-хопа, то, как он подвергает сомнению власть, общество, общепринятые ценности, то, как он их критикует. Сosplayers — продолжение культуры комиксов. Комикс как форма современной массовой культуры захватывает молодежь, но он лишен анализа и рефлексии. И хотя я и использовала хип-хоп и cosplayers в качестве названий для своих работ, на самом деле мои проекты посвящены тому, что происходит в районе дельты реки Чжуцзян, который переживает сейчас переходный период. Я пытаюсь нащупать общественные противоречия и абсурдную реальность этого развивающегося и преобразующегося региона. Я не вижу смысла в том, чтобы анализировать хип-хоп или cosplayers как отдельные явления.

В: Каковы были ваши художественные ориентиры в период учебы в Академии изящных искусств в Гуанчжоу?
О: Прежде всего Федерико Феллини и выдающийся японский поэт и режиссер Сюдзи Тэраяма.

В: Кажется, вашим работам совсем не свойственна игра с символами социалистической пропаганды, присущая китайскому современному искусству. Наоборот, во всех ваших работах — будь то «Отец», или «Хип-хоп», или даже виртуальная I-mirror — есть место кинематографической сентиментальности, человечности. Откуда это идет?
О: О каких бы общественных преобразованиях или культурных сдвигах при смене поколений ни шла речь, нельзя отделить чувства от человеческой природы. Можно даже сказать, что чувства всесильны, вечны. Это предельное выражение моих взглядов на искусство, основная движущая сила всех моих работ, моя точка зрения на мир и ценностное представление, которым я пользуюсь в повседневной жизни. Например, проект RMB City — вовсе не то, чем все себе его обычно представляют, чем-то сделанным на волне виртуализации, чем-то техногенным, постмодернистским и дидактичным в политическом смысле. Возможно, в этом проекте все перечисленное действительно присутствует, но его ядро — поиск подлинной человеческой природы и чувств на границе реальной жизни и виртуального пространства. Его финальная цель — мирное возвращение к повседневности. RMB City призван продемонстрировать один из разрывов, существующих где-то на краю нашей сегодняшней жизни. Через этот разрыв мы все время пытаемся выбраться наружу. Каждый из нас в какой-то мере обладает подобным, во многом сходным опытом, который обретаем где-то между реальностью и виртуальностью, между обыденностью и драмой, между фактами и вымыслом.

В: Ощущает ли современный художник в Китае давление цензуры?
О: Порой да. Впрочем, сегодня все в той или иной степени ощущают на себе несправедливость системы.

В: Вы говорите, что ваша цель во многом — устранить роль художника. Вы делаете это разными способами: создаете себе 3D-двойника China Tracy, который участвует за вас в пресс-конференциях и дает интервью, или в проекте «Чья утопия?» выступаете перед рабочими фабрики в качестве социального работника. Что вам дает это устранение?
О: Художник в широком смысле вполне может обладать несколькими личностями. Я полагаю, что в этом мире, если не принимать в расчет актеров, именно художник располагает наибольшим числом таких персоналий. Что касается меня, дело тут не в том, что я устраняюсь, я скорее исполняю некую роль, как бы переодеваясь в новый театральный костюм. Всякий раз, подобно актеру, исполнив новую роль, ты узнаешь иной способ существования, иную жизнь.

В: Тотальная виртуализация обычно ассоциируется с Японией в большей мере, чем с Китаем. Ведь в Китае еще остаются гигантские пространства, никак не покрытые виртуальной реальностью, лежащие в стороне от экономического чуда. Как эта невиртуальная, нерыночная действительность отражается в вашей работе?
О: Полная виртуализация и коммерциализация — две общемировые тенденции. Китай по-прежнему прилагает много усилий к тому, чтобы устранить разбалансированность в развитии регионов. Но поскольку численность населения в Китае очень велика, то доля людей, имеющих виртуальный опыт и живущих городской жизнью, в абсолютных цифрах больше, чем в Японии. При этом общее экономическое развитие Китая только миновало начальную фазу и еще очень далеко от завершения. Поэтому мои произведения в основном посвящены изображению противоречий, в которых находятся отношения человека и общества, отдельного индивида и глобализации.

В: Ваш отец — скульптор-соцреалист, выполняющий госзаказы. Вы говорите с ним о своей работе?
О: В общем-то, нет. Но хотя мой отец и занимается соцреалистическим творчеством, он — человек открытого мышления. Правда, он часто говорит, что не понимает, что я делаю, но потом всегда добавляет, что «непонятное вполне может быть хорошим». Я, в свою очередь, приглашаю его поучаствовать в моих проектах. Например, в 2007 году, на выставке Unlimited в рамках ярмарки Art Basel, я сделала проект под названием «Отец». В нем он в режиме реального времени ваял памятник китайскому революционеру Дэн Сяопину.

«Хотя мой отец и занимается соцреалистическим творчеством, он — открытый человек. Он часто не понимает, что я делаю, но всегда добавляет, что «непонятное вполне может быть хорошим»

В: Для проекта RMB City был построен виртуальный город, который потом был интегрирован в онлайн-игру Second Life. Недвижимость в городе покупают коллекционеры искусства за сотни тысяч долларов. А как этот супермасштабный проект финансировался на стадии разработки? Как вы нашли под него деньги?
О: Тогда, в 2008 году, как раз разразился финансовый кризис. Деньги на начало строительства с большим трудом удалось выудить у коллекционеров под предлогом инвестирования в будущую виртуальную недвижимость. Добытые таким образом средства как бы символизировали специфический экономический риск и виртуальность, присущие этому проекту. Но на самом деле финансовая ситуация вокруг RMB City вовсе не такая радостная, как ее изображают в прессе. Все собранное за два года было потрачено на создание функционировавшей все это время проектировочной группы. В Пекине было набрано несколько постоянных работников, которые занимаются текущими делами проекта в настоящем офисе. Кроме того, за границей наняли команду, которая осуществляла строительство города, и еще наняли отдельных людей для обеспечения его технической поддержки. Деньги уходили на раскручивание сайта, организацию мероприятий для виртуального сообщества, проведение все новых работ в городе, помесячную арендную плату за игру Second Life, плату за виртуальную землю… Расходы огромные, просто огромные, по многим направлениям они превысили первоначальные подсчеты. На мой взгляд, то, что мы не ушли в минус, уже можно считать успехом.

В: Вы испытываете какие-то сложности в своей виртуальной деятельности в связи с ограничениями интернета, которые существуют в Китае?
О: Нет.

В: Сейчас в вашем городе пятый по счету мэр, Александра Манро, куратор азиатского искусства в Музее С. Гуггенхайма. И, как говорится на сайте RMB City, она должна ввести город в финальную фазу его существования. Что произойдет с RMB City в 2011 году?
О: Александра Манро (игровой псевдоним Supernova Sibilant. — Артхроника) — крупный специалист, исследователь-новатор в области современного азиатского искусства. Ну и, конечно, она готова неутомимо познавать новые миры. На посту мэра RMB City она уже поспособствовала появлению игровой площадки и кладбища, оба эти пространства постоянно обновляются. В качестве цифровой героини нового тысячелетия она ввела RMB Сity в последний, завершающий этап его путешествия, стараясь вовлечь виртуальное сообщество в размышления о таких вещах, как судьба и жизненные циклы.

Сейчас планируется, что город будет закрыт весной или летом 2011 года. В настоящий момент мы занимаемся его копированием и архивацией. Вероятно, RMB City будет перенесен на другую виртуальную площадку, никак не связанную с Second Life, хотя точно это еще не решено. Быть может, в один прекрасный день город вновь обретет свободу, и вы сможете встретиться с ним в одном из ваших воплощений.

Когда проект закроется, я собираюсь издать о нем книгу, потому что за три года его существования накопилось очень много фактического материала, который нуждается в редактировании и обработке, чтобы стало понятно, зачем он существовал и что он открыл нам после своего исчезновения. Кроме того, у меня на руках сейчас много разных новых проектов, приглашений на выставки, в свободное время я пишу и надеюсь, что написанное сможет послужить набросками к будущим фильмам. Литература помогает мне сохранять восприимчивость ко всему окружающему. Завершение проекта RMB City вновь подарило мне страсть к реальности. Если я теперь опять займусь ее отображением, то, наверное, буду делать это совсем по-новому.