Андрей Ковалев
ММСИ на Гоголевском бульваре, Москва. 6 сентября — 6 ноября 2011
Этот проект окружен интригами. Выставки, проходящие под шапкой биеннале, уже начались, однако «Невозможное сообщество» не включено в программу. Причина в том, что куратор проекта Виктор Мизиано еще в героические времена устройства 1-й Московской биеннале насмерть разругался с Иосифом Бакштейном, ее нынешним комиссаром. Однако, кроме привычных сюжетов с выяснением, кто же тут главный, наличествовал и конфликт идеологический. Мизиано будто бы протестовал против «грубой коррумпированности», вынуждавшей художников выбирать: «или получить официальный статус или остаться художниками». Эти резкие слова принадлежат Богдану Мамонову, члену группы Escape. А «Невозможное сообщество» как раз и задумывалось как ретроспектива этой яркой группы, возникшей в конце девяностых и завядшей к середине двухтысячных. Название соответствует характеру этой группы, объединившей художников, мягко говоря, разных. Валерий Айзенберг начинал как авангардист, Богдан Мамонов и Антон Литвин в 1990-е были радикалами. Лиза Морозова – тонкая перформансистка, работающая с телесностью и идентичностью.
И вместе они тогда собрались, чтобы прийти к такой дискоммуникации, которая только в современном искусстве и возможна. И преуспели до того, что демонстративно самоустранились от собственной ретроспективы, предпочтя роль рядовых участников проекта. В качестве компенсации за несостоявшуюся персоналку члены группы Escape получат обширный персональный каталог. Ретроспективы – дело наживное, а обстоятельные каталоги, даже посвященные искусству эксапизма и полного ухода в отказ, все ж апеллируют к вечности.
Начинается выставка с «парадного портрета» Escape, работы «Хор» – видео, в котором участники группы поют квартетом, но каждый свою арию. Это и есть высшее воплощение принципов «эстетики взаимодействия», которая упоминается в программном тексте экспозиции. Понятие это совсем не новое – интеллектуальный проект «взаимодействия» был разработан еще в середине 90-х французским критиком и куратором Николя Буррио. Для адекватной реализации этой несколько туманной программы художник должен стать практически невидимым. Вполне в духе этой концепции совершать на людях поступки хотя и нелепые, но и не опасные. Например, затесавшись в гущу народа внезапно падать на землю, а затем пояснять сочувствующим, что это такой перформанс (Джереми Деллер, «Оценка риска»). Следует полагать, что зритель уже подготовлен к такому разъяснению и ему остается только внимательно изучать экспликации. Из них выясняется, что красавица с цветами на открытии – это придуманный художником Иржи Ковандой перформанс. Или начать высматривать в вернисажной толпе людей в ботинках с развязанными шнурками. Этих рассеянных бедолаг внедрил сюда словак Роман Ондак, его симпатичная работа как-то уж больно упаднически называется «Сопротивление». Понимать ли это так, что скромную революцию художника могут просто не заметить? Подобные «затруднения восприятия», о которых говорил еще Шкловский, оказываются инструментом для выявления серьезных проблем. Например, вырезки из газет со статьями о положении европейских цыган в инсталляции Луки Виттоне можно прочесть только через подзорную трубу.
Если же вопреки «затруднениям» такие маленькие революции все же будут замечены – тут же начнутся неприятности, как это и произошло с постером группы IRWIN, повешенным на фасад здания ММСИ на Гоголевском. Вполне утопический текст «Пришло время для нового государства! Говорят, там возможно счастье» вызвал непонимание в каких-то властных структурах, и баннер попросили перенести во внутренний дворик музея.
Справедливости ради следует напомнить, что такое невидимое искусство пропагандировал в начале 2000-х Анатолий Осмоловский, разочаровавшийся тогда в прямых и явных жестах. Но никаких упоминаний об этом чудесном эпизоде из истории отечественного искусства на выставке не найдешь, хотя группа Escape довольно активно участвовала в «нонспектакулярном» движении Осмоловского. Невозможное все же какое-то сообщество…
