Александра Новоженова

Часто говорят, что журнал «Афиша», основанный Ильей Осколковым-Ценципером в 1999 году, — не просто журнал. Почти два поколения молодых людей живут, едят, одеваются, танцуют, отдыхают так, как предписывает это издание. В 2009 году бывший генеральный директор издательского дома «Афиша» замыслил новый комбинат по взращиванию людей, которые призваны преобразовать Россию самыми продвинутыми способами.

Этот комбинат — «Стрелка», Институт медиа, архитектуры и дизайна, президентом которого является сегодня Ценципер. Институт проработал уже год и скоро должен выпустить первый набор архитекторов, дизайнеров, социологов и кто знает кого еще. У этих ценных кадров будет полностью «перепрошит софт», то есть их мышление будет заточено под усовершенствование неказистого российского интерфейса или, проще говоря, на решение пространственных и архитектурных проблем данной местности. Так что никакого парадокса в переходе Ильи Ценципера от издательской деятельности к образовательной нет. «Я просто делаю разные проекты. Журнал, или музей, или образовательная площадка, или книжка — это все одно и то же: формы, куда набивается актуальное содержание», — говорит он.

Илья Осколков-Ценципер настаивает на том, что для финансирующих «Стрелку» Алек­сандра Мамута и Сергея Адоньева это не инвестиции и не коммерческий проект (образование тут бесплатное, студенты получают стипендию, их кормят роскошными обедами, а иногородним и иностранцам предоставляют жилье), но также и не способ развлечься, а прекрасный союз равноправных участников, стремящихся творить добро. «Это не та история, что я куда-то пошел и что-то кому-то продал. Вовсе не так все было. У Мамута и Адоева, которые дают на это деньги, желание сделать что-то хорошее возникло не вчера. Каждый дал, что смог: Сережа дал денег и всяких советов, Саша стал тоже довольно активно участвовать в некоторых программах “Стрелки”. Сначала были какие-то разговоры… А в процессе оказалось, что мы даже не представляли себе, насколько это интересно».

Автор образовательной программы «Стрелки» — лауреат Притцкеровской премии, голландский архитектор Рем Колхас, на которого выбор пал просто потому, что он, по словам Ценципера, «самый великий современный архитектор», что и требуется, когда делаешь «самую лучшую и самую интересную школу в мире». Образовательная программа «Стрелки» в большой степени определяется той деятельностью, которую ведут студия Колхаса ОМА и исследовательское бюро при ней — АМО. Но постепенно эта ситуация должна измениться. «“Стрелки” будет становиться все больше, а ОМА/АМО все меньше. Настоящей школе нужен постоянный процесс. В Китае и Арабских странах таких школ немало, но все это какое-то резиновое и не по-настоящему. Поэтому мы назначили Юру Григоряна директором образовательной программы и обрастаем кругом людей, которые будут заниматься этим долго. Это сейчас кажется, что Россия — провинция, но ни в начале ХХ века, ни в 20-е, ни даже в 60-е годы провинцией она не была. Мы строим программу на материале русских проблем, но нам нечего стесняться, это серьезный мировой уровень. Многие наши иностранные преподаватели будут рады видеть выпускников среди своих сотрудников. Хотелось бы, конечно, чтобы они остались в России, но это говорит об уровне, который мы там достигаем».

Подход к проектированию, доминирующий на «Стрелке», определяется голландской традицией, предполагающей внимательные исследования перед началом работы, будь то конструирование буклета, интерьера или городской площади. «Это не единственный возможный взгляд на вещи, но чрезвычайно полезный именно потому, что большинство людей, которые занимаются в России проектированием, учили рисовать, а потом думать — или вообще не думать, а просто делать красиво. Поэтому такой подход, когда надо еще и разговаривать, мне кажется очень нужным».

Колхас прилетает к студентам несколько раз в год, остальное время его заменяют супервайзеры. Тут нет факультетов или деления на потоки, зато есть темы, которые ведут разные кураторы, например, «Сохранение», «Проектирование», «Энергия» и «Общественное пространство». Вокруг взаимодействия с Колхасом вертится весь процесс. «У нас небольшой коллектив людей во главе с маэстро работает над амбициозным проектом. Этот жанр прямиком происходит из каких-нибудь иконописных артелей, и в этом смысле мало что изменилось и мало что может заменить личное общение такого рода. И на контрасте творческой работы свободно организованной группы людей и жесткой программы строится обучение. Кроме того, мы сейчас даем третий семестр — некоторых выпускников мы будем привлекать к консалтинговым и исследовательским проектам». О первом своем грядущем выпуске президент говорит с нежностью: «Там почти нет людей, на которых я смотрел бы и думал: “О, господи, зачем же мы тебя взяли!” Ну, вообще какие-то все прекрасные, очень разные — кто-то очевидно талантлив, у кого-то все будет хорошо, кто-то не без толка провел год, точно повысил свой уровень, но не более того. В общем, все, как оно и должно быть».

На глазах воплощается мечта зачастившего в Москву звездного куратора Ханса-Ульриха Обриста, который любит фантазировать о том, как прекрасное будущее с его прекрасными музеями-дворцами будут населять выпускники не менее прекрасных арт-, дизайн- и архитектурных школ, новых ВХУТЕМАСов и Баухаузов. На вопрос о том, сравнивает ли он «Стрелку» с великими авангардными школами, Ценципер отвечает: «Сравнивает Обрист. Но мы, конечно, отдаем себе в этой связи отчет. “Стрелка” — это не только образование. Как для Баухауза были важны связи с реальной промышленностью и реальной жизнью, нам важно, что “Стрелка” — это не только место, которое может учить людей, которые будут создавать новые пространства, но что оно само может быть генератором нового пространства, новой истории, новых идей».

Правда, социальные утопии, которые были основой формальных экспериментов в великих школах прошлого, чужды главному идеологу «Стрелки». «Сейчас об утопиях сложно говорить. Наступает эпоха глобального страха перед будущим. Все, кроме, может быть, китайцев и индусов, очень сильно испугались и стали оглядываться на традицию, обращаться к идентичностям, вокруг которых, казалось бы, все изучено. Нам бы хотелось сделать школу оптимистического толка, которая с будущим пытается работать. В этом смысле это вполне в традиции Баухауза и ВХУТЕМАСа. Все интересные школы всегда занимались будущим. Ведь что ты делаешь? Ты делаешь людей. А зачем ты их делаешь? Ты делаешь их для будущего, и для этого у тебя, конечно, должен быть образ будущего. Мне просто не нравится называть его словом “утопия”, потому что это слово сейчас не работает».

В случае Ильи Ценципера активное недовольство окружающим совсем не равняется недовольству системой: он прежде всего стремится преобразить внешнюю сторону действительности и настроен на сотрудничество с имеющимися властями. «Стрелка» уже делает совместный проект с городом. «Вот администрация нового мэра Москвы с ее многочисленными недостатками, но они пробуют. Мы помогаем делать проект реконструкции парка Горького. Проводим исследования, потом должны будем сочинить задание на конкурс, конкурс провести, а потом их консультировать. Сергей Капков, директор парка, с которым мы какое-то время знакомы, к “Стрелке” относился с симпатией и по-товарищески еще до того, как оказался на нынешнем посту. Я его видел пару раз на террасе, он не посторонний нам человек, поэтому, когда возникла возможность, было естественно, что он подумал о нас. Это, конечно, работа не для студентов, но когда у нас наконец появятся выпускники, мы начнем их к такого рода историям привлекать, а пока это работа для профессионалов. Мы собрали маленький коллектив консультантов из Англии, Франции и России, которые заняты сбором первичной информации».

Чтобы поменять внешность России, сделав ее такой же прекрасной, как сама «Стрелка», по мнению Ильи Ценципера, понадобятся люди с дизайнерским сознанием. С распространенным мнением, что дизайн всем надоел и надо ему всячески сопротивляться, основатель Института медиа, архитектуры и дизайна категорически не согласен: «Все, что будет делаться в мире, будет придумано дизайнерами, еще немножко инженерами. Не знаю, как можно от дизайна устать. В России дизайном называют декоративно-прикладное искусство и думают, что дизайнеры — это люди, которые умеют сделать красиво. Но дизайн широко понимаемый, тот, который интересен, — он про решение проблем, а не украшательство».

Первый семестровый просмотр стал для президента источником новых знаний. «На mid-term-review (это когда студенты показывают свои полработы) я узнал много не­ожиданного про свою родину. Мы все знаем, что все зависит от нефти и газа. Но когда видишь карты, на которых показано, как люди едят, что носят, ты понимаешь, до какой степени это полезное или скорее вредное ископаемое наложило отпечаток на физическую природу России, и делается страшновато и интересно. Вообще замечательный вопрос: как нам обустроить Россию? Ответ будет такой: не имею никакого представления. Я знаю, что сделать на уровне метода, а не на уровне результата. Потому что, чтобы знать, как надо, надо сесть и начать этим заниматься, а для этого надо понять, какие у нас возможности, на что мы можем опираться, что мы можем делать хорошо».

Вообще замечательный вопрос: как нам обустроить Россию? Ответ будет такой: не имею никакого представления

Ответ на вопрос, зачем архитекторам и дизайнерам понадобилось изучать карты нефтяных месторождений, заложен в названии «Стрелки»: медиа, дизайн и архитектура — не три разных факультета и не три разных направления, это составляющие одного дела, которым занимаются все студенты в общем потоке, без деления на специальности. «Когда вы собираетесь проектировать, вы находитесь в публичном пространстве, и вам требуется понимание того, что такое медиа, то есть способность сформировать историю и донести ее до ваших аудиторий. Одна из тем этого года — “Общественное пространство” — очень показательна: выясняется, что любое пространство сформировано нематериальными элементами. Поэтому “медиа” и стоит в названии института».

Любимое слово президента «Стрелки» — «история». Все вокруг — истории, рассказанные посредством медиа. «Сама “Стрелка” — это медиа, устройство, которое рассказывает истории. И с другой стороны, “Стрелка” — сама по себе история, которую можно пересказать. И если мы можем сочинять новые истории, которые окажутся увлекательными для части общества, то это приведет, в свою очередь, к изменению физического пространства».

Сам Илья Ценципер не просто блестящий медиаманипулятор и сочинитель историй, он настоящий сказочник, недаром «Стрелка», открывшаяся в прошлом году, ослепила всех своим нездешним блеском: открытая терраса с видом на Москву-реку и храм Христа Спасителя, веселый бар, сочетание кирпича «Красного Октября» и деревянного настила амфитеатра — почти невыносимо стильный образ открытого форума для свободного общества творчески выражающих себя граждан несуществующих в реальности Афин. В этом смысле символично, что свои новые сказки Илья Ценципер и команда «Стрелки» начинают рассказывать с ЦПКиО им. Горького: «Понятно, что никому в голову не придет перестроить его радикально, а при этом хочется, чтобы это было место, где мы с вами и наши знакомые время от времени оказывались. Для этого надо наполнить парк огромным количеством новых историй, потому что сейчас там только старые истории».

Иногда кажется, что «Стрелка» слишком великолепна, чтобы быть правдой, и что ее внешняя легкомысленность несовместима с желаемыми результатами: слишком много усилий направлено на внешнюю сторону предприятия. Все должно быть uber-cool, и в том, чтобы завертеть засасывающую всех проходящих мимо воронку крутизны и актуальности, Ценципер неподражаемый мастер, авторитет и даже идол. На вопрос о том, зачем учебному заведению нужно быть так вызывающе и светски прекрасным, он отвечает: «Вы и сами знаете, зачем это нужно, — чтобы сильнее хотелось. Чтобы это место производило любовь, чтобы оно производило надежду и чтобы даже те люди, которые считают, что у нас не получится, хотели бы, чтобы у нас скорее получилось. Доказать, что мы имеем право об этом говорить, мы должны произвести что-то, что само по себе убедительно. Если бы у нас не получилось волнующее место, нам не надо бы было затевать эту историю вовсе».

Что касается упреков в несерьезности, которые до первого урожая выпускников нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, то президенту «Стрелки» кажется, что серьезность — понятие переоцененное. «Кто сказал, что надо быть серьезным? Иногда надо, иногда не надо. Серьезное — это результат интеллектуальной деятельности, которая происходит на “Cтрелке”, но как-то необаятельно предполагать, что студенты вечером выходят, идут домой, ложатся на жесткую кровать, читают книжку и засыпают в слезах по поводу состояния мира. Нет, вместо этого они любят весело скакать, валять дурака, быть чудесными, обаятельными людьми, с которыми только и хочется водиться».