Мария Фадеева

«Ты видела австралийский павильон? — архитектор Николай Ляшенко был не первым, подошедшим с этим вопросом. — Беги, пока не разобрали!» Павильон страны-материка привлекал оранжевыми неоновыми трубками, которые светились как снаружи, так и внутри, у входа стояла очередь. Людям было все равно, исполняют ли лозунг японского куратора про встречи, поскольку здесь показывали практически архитектурный «Аватар».

Так уж сложилось, что на Венецианской архитектурной биеннале выставки национальных павильонов не часто отвечают кураторской теме. Все же «национальный» потому так и называется, что он про свое родное, а не только о глобальном дискурсе. Зато время от времени в этих павильонах обнаруживается эхо тем предыдущих годов. Вот, например, в 2006 году биеннале называлась «Города: архитектура и общество» и в Арсенале показывали много исследований разных мегаполисов: как там люди перемещаются, много ли машин ездит, что с зеленью. А теперь это градостроительство можно найти и в экспозициях отдельных стран. Причем в отличие от сложных диаграмм и генпланов четырехлетней давности на этот раз все подано в более доступной и развлекательной форме. «Артхроника» выделила пять экспозиций. В них разговор ведется по двум направлениям вроде противоположным, но в действительности дополняющим друг друга: компактность города и его растворение-превращение в обширную метрополию.

ДЕСЯТЬ СОТЕН И НЕ БОЛЬШЕ
Экспозиция сингапурского павильона так и называется 1000 Singapores — A Model of the Compact City. 50 лет назад в стране появился первый генплан, основывавшийся на идее компактного города с высокой плотностью населения. В результате тут теперь много жилых домов высотой в 50 этажей, сильно развита система общественного, в том числе и междугородного транспорта, создана непрерывная сеть из парков и зеленых «связей» между ними, девелоперская активность сохранялась даже в разгар экономического кризиса, и вообще Сингапур нынче — один из важнейших экономических хабов Юго-Восточной Азии. Живет же здесь 4 840 000 человек, занимая около 20% от 710 кв. км площади страны, а инфраструктура подготовлена для обслуживания 6,5 млн человек (собственно, 1/1000 населения земли) на той же площади.

О том, как это выглядит в реальности, предлагается узнать, изучив 35-метровый макет — кусок острова со всеми его строениями, уменьшенный в 1000 раз. Дополнительной иллюстрацией служит тысяча же фотооткрыток с видами парков, улиц, площадей и деревень, где люди играют, убирают мусор, участвуют в спортивных состязаниях, просто куда-то идут. Хотя интереснее обнаруживать среди них всякие познавательные карточки со схемами типовых многоэтажных жилых домов, строящихся в огромном количестве; планом основных трасс острова; картами кварталов и сравнительными таблицами, как бы уменьшилась площадь каждой страны, если бы в ней все было бы так же концентрированно, как в Сингапуре. И это не совсем шутка — по тамошнему рецепту, между прочим, уже строится пара городов в Китае.

ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ
О развитии внутри себя рассказывают и в экспозиции другой островной страны — Японии. И тоже, кстати, выделяют полувековую дату, на этот раз рождения архитектурного движения «Метаболизм». Его отцы-основатели полагали, что здания и города не просто машины, как это было у Ле Корбюзье, а высокоразвитые организмы. У них все работает воедино и способно подстраиваться под требуемые временем функции, усложняясь изнутри. В рамках этой идеологии в 1970-х, например, были спроектированы дома со съемными квартирами-ячейками, которые можно было бы погрузить на автомобиль и увезти на новое место жительства.

Впрочем, в павильоне посетителям показывают метаболизм урбанистических масштабов. Главный экспонат — Токио, где отсутствует жесткое функциональное зонирование города «сверху». Поэтому 1,8 млн владельцев отдельных участков земли строят то, что им надо в конкретный момент. Московские борцы за сохранение наследия тут, конечно, ахнули бы, поскольку в большинстве случаев застройку успели сменить уже по 3–4 раза за 100 лет. Зато все живет и развивается, люди придумывают, как, не разбазаривая территориальные ресурсы, жить вместе, — говорят японцы и демонстрируют это на примере работ Йошихару Цукамото и Рю Нишизава. Они придумывают новые типологии домов, смешивающих функции и ютящихся в самых неожиданных местах. Прочувствовать ювелирность их работы позволяет макет условного квартала, выстроенный из домиков, в которых могла бы поселиться кукла чуть побольше барби.

ГРАНДИОЗНОСТЬ И ПУСТОТА
Пока Восток утонченно копается в себе, города европейских держав пытаются если не расти вширь, то хотя бы пассивно присовокуплять новые территории. Во французском павильоне представлено пять проектов развития исторически больших и значимых городов: Гран-Париж, Гран-Бордо, Гран-Лион, Гран-Нант и Гран-Марсель. Все вместе это называется «Метрополис?» и выглядит поистине грандиозно. На все стены проецируются широкоформатные ролики, просмотр которых подряд и целиком потребует, наверное, часа четыре. Там показывают и сами проекты переустройства с учетом окрестностей, и говорящие головы планировщиков, и эффектные пролеты над городами. Все это умножается в зеркалах, так что даже если ничего не понимаешь в планах и лень читать по-английски, то можно просто насладиться состоянием полета и, например, посмотреть на ландшафт трех кольцевых трасс Парижа.

Впрочем, если вникать, то становится не до красот. Упоминание на входе названия хрестоматийного фильма Фрица Ланга можно воспринять как подсказку, что все не очень хорошо: транспортные пробки, сегрегация населения и т.д. Знак же вопроса, по всей вероятности, — надежда на спасение уже не городов, а цельных метрополий за счет новых генпланов. В своем послании куратор постулирует важность «существования пустоты между цельностями». Если переводить это с архитектурного, получится что-то вроде предложения жить по отдельности небольшими семьями, но не забывать дружить домами. Иметь связи, но сохранять независимость и не объединяться до конца. То есть в итоге все равно идея возвращается к компактности: так, Бордо и Нант изыскивают место для новых жителей в старых границах.

ПАНСКАНДИНАВСКИЙ БРАСЛЕТ
Выход на новый масштаб представления о карте развития города демонстрируют и датчане. С 1947 года они реализовывали так называемый «План ладони». Идея заключалась в том, что у центра Копенгагена должны вырасти своеобразные пальцы, и таким образом город «прорастет» в загород. Эта стратегия более или менее завершена. Заодно в последние двадцать лет столица превращена в экспериментальную лабораторию устойчивого развития. Проекты самых удачных районов из «пальцев» можно посмотреть в павильоне, так же как и макеты отдельных зданий.

Но куда любопытнее тут кино, повествующее о новой высоте, которую готовы взять датчане. Они предлагают надеть на «кисть» браслет, развив транспорт и поселения не только вдоль собственного побережья, но и на шведской стороне пролива Эресунн. Благо один мост между странами уже есть, он ведет из Копенгагена в Мальмё. Населенные пункты предлагается инкорпорировать в конструкцию новой круговой трассы, в основном в ее опоры. В итоге это становится похоже на цепь акведуков, и шоссе получает холмистый ландшафт. Выглядит утопично, но будучи знакомым с высоким качеством местной транспортной инфраструктуры и экспериментальностью местной современной архитектуры, начинаешь подозревать, что у них все получится.

БУДУЩЕЕ В 3D
По фантастичности же всех обогнал упомянутый в начале павильон Австралии. Экспозиция под названием Now and When состоит из двух фильмов, сделанных в технологии 3D: про настоящее и будущее тамошних территорий. Сначала посетителям предлагается посмотреть на современные Сидней и Мельбурн с шестикилометровой высоты. Съемка перемежается видами огромных карьеров, выкопанных ради строительства этих самых мегаполисов и сравнимых с ними по размерам, но не обжитых. Таким образом, выстраивается оппозиция между сильно урбанизированным восточным побережьем (93% австралийцев живет в городах) и пустынным, западным. Семнадцать предложений по стратегии развития городов страны в этих условиях показывают во втором фильме.

Фантазию архитекторов решили ничем не ограничивать. Их просили забыть об экономической и политической целесообразности и показать свой креативный потенциал. Не делать готовый проект, но сформулировать, в каком направлении можно было бы развиваться в ближайшие сто лет. Среди названий концепций: «Город, свободный от страха», «Город надежды», «Слоистый город», «Океанический город». В визуализации они оказываются то бесконечными шеренгами прямоугольных столбиков, то клубком каких-то трасс, то футуристическими конструкциями, расползающимися в море, то вдруг почти перед носом начинает расти некий техногенный цветок, и кажется, что вот-вот он оплетет тебя своими щупальцами.