Марина Федоровская

Чтобы создать музей в доме архитектора Константина Мельникова (1890-1974), требуются сверхусилия. Частные деньги оказались не в состоянии решить эту задачу. Ближайшее будущее покажет, справятся ли деньги государственные.

Дом № 10 по Кривоарбатскому переулку был задуман, спроектирован и построен Константином Степановичем Мельниковым для себя и своей семьи в 1927–1929 годах. Появление частного дома в коммунистической Москве скорее всего объясняется двумя причинами. Во-первых, Мельников стал гордостью СССР после 1925 года: спроектированный им павильон столь эффектно представил страну на Международной художественно-промышленной выставке в Париже, что за это власть готова была некоторое время идти навстречу авангардным начинаниям архитектора. Во-вторых, официально дом значился архитектурно-строительным экспериментом.

В известном смысле эксперимент удался: дом Мельникова — признанный шедевр, он включен во все учебники по истории архитектуры, о нем написано множество книг, его упоминает большинство московских путеводителей.

Однако дом уже несколько лет как входит в почтенный, но печальный список ЮНЕСКО «Сто мировых памятников архитектуры, находящихся под угрозой исчезновения».

Полгода назад средства массовой информации в очередной раз забили тревогу: дом уходит под землю (просадка 40 см за 12 лет).

По завещанию архитектора дом должен быть безвозмездно передан в собственность государству при условии, что там будет организован музей. Мешает этому проекту сегодня только позиция родственников Мельникова, которые, похоже, никак не хотят расстаться с этой раритетной собственностью.

Историк архитектуры Андрей Гозак, автор книг о Мельникове и его доме, много лет наблюдает за развитием сюжета. «После смерти архитектора и его жены в доме остались прописаны дети Мельникова — Виктор Константинович и Людмила Константиновна. Всю жизнь они враждовали, договориться с ними одновременно ни о чем было невозможно. Из-за этого мы не могли в свое время организовать толком ни одной выставки. Как только Виктор на что-нибудь соглашался, Людмила немедленно отказывалась. И наоборот. Даже когда мы делали экспозицию к столетию Мельникова в Музее им. Пушкина, и то часть работ они не дали. А последние годы враждуют между собой дочери Виктора — Екатерина и Елена. Они долго судились за право собственности на ту половину дома, что принадлежала их отцу».

Этот акт семейной драмы тоже в свое время подробно освещали разные СМИ. Виктор Константинович в какой-то момент оформил дарственную на свою дочь Елену. Потом он неожиданно передумал и объявил, что дочь вынудила его написать этот документ обманным путем. Начались суды, которые долго длились и закончились фактически ничем. Дарственную признали недействительной, но к Виктору Константиновичу права собственности уже не вернулись. Он скончался в 2006-м на 91-м году жизни. Сегодня в Доме Мельникова живет его старшая дочь Екатерина Викторовна Каринская. Относительно ее юридических прав существуют разные мнения: то ли она является владелицей одной восьмой как прямая наследница своего отца, то ли и эта доля ей не принадлежит.

Другую половину дома, которой владела Людмила Константиновна Мельникова, унаследовал ее сын Алексей. Унаследовал и продал Сергею Гордееву, сенатору, главе фонда «Русский авангард» и, по-видимому, первому российскому коллекционеру архитектуры, который и начал создавать музей Дома Мельникова.

Гордеев и его фонд прежде всего провели обследования конструкций здания. Заключения специалистов говорят о том, что дом, построенный в гидротехнически неудачном месте, сейчас нуждается в безотлагательной масштабной реставрации. Затем, используя свои разнообразные возможности, Гордеев сумел остановить строительство по соседству торгового центра, которое непосредственно угрожало памятнику. Далее приступили к формированию концепции музея.

Бывший директор фонда «Русский авангард» Михаил Вильковский рассказывает: «Мы изучили множество музеев архитекторов по миру. В одном из них, лондонском доме-музее Джона Соуна, в 2007 году мы провели первое заседание попечительского совета будущего московского музея».

Планировалось, что Дом Мельникова будет только отреставрирован, как-либо изменять интерьеры не предполагалось. Экспозиция, рассказывающая о жизни архитектора, об истории строительства дома и его культурном значении, должна была разместиться в соседнем с домом помещении, которое уже было куплено. «Мы нашли в архиве запись голоса Мельникова, его получасовое интервью 1967 года, — говорит Вильковский, — мы хо­тели использовать это в экспозиции».

Дизайнеры фирмы Casson Mann (авторы проектов реконструкции Музея Виктории и Альберта, Музея науки в Лондоне, Музея Черчилля и многих других) разработали концепцию устройства музея. «Предполагалось, — свидетельствует Вильковский, — что в купленных помещениях расположится очень современный музей, со всеми техническими новшествами. Куратором будущего музея был назначен главный куратор Британской королевской академии по архитектурной графике Нил Бингхам. В Нью-Йорке был также сделан сайт проекта www.melnikovhouse.org, и он до сих пор работает».

Гордеев не намеревался оставаться владельцем дома. Он неоднократно заявлял, что «готовый под ключ музей» передаст государству и даже станет его спонсором, то есть будет регулярно выделять деньги на его содержание. Но, похоже, потомки Мельникова и особенно Екатерина Викторовна Каринская отнеслись к планам сенатора Гордеева с недоверием. Сотрудники фонда «Русский авангард» рассказывают, что всячески старались убедить внучку архитектора: дому ничто не угрожает, амбиции Гордеева состоят только в том, чтобы сделать единственный в своем роде музей, а не обладать проблемной недвижимостью. Что она может покинуть дом, приняв от Гордеева взамен квартиру в центре Москвы. Она на такое, однако, не решилась.

Гордеев же рассудил, что любые начинания обязательно должны быть согласованы с наследницей. Но перспективы здесь изначально были самыми туманными. Михаил Вильковский вспоминает: «Екатерина Викторовна заявила нам, в частности, что если у Мельникова не было никаких компьютеров, то и в музее не должно быть никаких компьютеров. Спорить было бесполезно. Лично мне хватило нескольких раз общения с ней, чтобы понять — договориться не удастся. А Гордеев принципиально не хотел ничего делать против ее воли. По его настоянию Каринская была включена в попечительский совет музея. Предполагалось, что она будет помогать созданию музея, ведь участие в подобных проектах родственников мастера — огромный плюс. Екатерине Викторовне оставалось лишь дать согласие на начало работ и переселиться из дома в другое жилье, которое ей множество раз предлагали, но она категорически отказывалась. По-моему, для нее в какой-то момент стал важен не сам музей, а продолжение семейной борьбы».

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ОТРЕСТАВРИРОВАТЬ ДОМ МЕЛЬНИКОВА, НУЖНЫ НЕ ТОЛЬКО ГИГАНТСКИЕ СРЕДСТВА, НО И ТАКИЕ ТЕХНОЛОГИИ, КОТОРЫХ СЕГОДНЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

Андрей Гозак тоже уверен, что «шансов договориться с родственниками очень мало… Пока все владельцы не соединят свои доли, с домом ничего сделать нельзя».
Конечно, родственников Мельникова можно понять: когда недвижимостью в центре Москвы интересуется молодой миллиардер, успешный предприниматель, опасения объяснимы. Но Сергей Гордеев ведь зарекомендовал себя и иначе. Его фонд уже несколько лет осуществляет издательскую программу, в рамках которой было издано множество книг, посвященных русскому архитектурному авангарду. Его усилиями получили официальный статус памятников более 150 построек архитекторов-авангардистов. Фонд провел в России несколько выставок: например, Оскара Нимейера и Альваро Сизы. При его участии был отреставрирован российский павильон в Венеции и создан Пермский музей современного искусства (PERMM). Как сенатор Гордеев всячески способствовал усовершенствованию законов, связанных с охраной памятников культуры. И наконец, ведь дорогостоящий проект музея Мельникова был оплачен фондом. Для того чтобы просто заполучить дом в собственность, это уж слишком замысловатый путь.

Противники идеи частного музея, впрочем, высказывали и другие опасения. Профессор МАРХИ Наталья Душкина, например, полагает, что реставрация и поддержание в должном виде такого памятника, как Дом Мельникова, дело столь сложное, что она под силу лишь государственным организациям, чьи усилия координируются, например, Министерством культуры. Частное же лицо, по мнению Натальи Душкиной, ненадежно еще и потому, что никому неподотчетно, может обанкротиться, наконец, может в любой момент без объяснения причин отказаться от затеи.

«Гордеев сделал все, что мог, для реали­зации своего проекта, — говорит Михаил Вильковский, — но, столкнувшись с обстоятельствами непреодолимой силы, потратив много денег, он все же отдал права на дом МУАРу. Теперь дело за ним».

То есть долгожданный государственный статус дома почти получен. Гордеев вручил дарственную на половину Дома Мельникова Музею архитектуры. И хочется пожелать его директору Ирине Коробьиной крепости духа.

Почему Гордеев расстался с этой собственностью, догадаться можно. Сложнее себе представить, как будет распоряжаться имуществом МУАР. Для того чтобы отреставрировать Дом Мельникова, нужны не только гигантские средства, но и такие технологии, которых сегодня не существует. По-видимому, опытные музейщики будут действовать по обстоятельствам. Хорошо ли это для памятника, сказать трудно, но ничего другого придумать в нынешних условиях нельзя.

Трудно сказать, и каким будет теперь музей Дома Мельникова: таким, как планировал Сергей Гордеев, или более традиционным. Во всяком случае, Ирина Коробьина уверяет, что получением дарственной дело не ограничится: «Документы проходят завершающую стадию регистрации. Одновременно музей направляет свои усилия на то, чтобы многолетний конфликт вокруг второй половины дома закончился миром. Единственная гарантия сохранности дома и его достойной жизни в будущем — перевод в государственную собственность. Надеюсь на добрую волю Екатерины Викторовны Каринской, поскольку ее сестра Елена Викторовна выразила готовность отказаться от своей доли в пользу Музея архитектуры».

По поводу гордеевской концепции директор МУАРа высказалась одобрительно, но без иллюзий: «Концепция, на мой взгляд, сделана очень профессионально. Но что-то мне подсказывает, что в наших условиях реализовать ее буквально никак не получится. Думаю, мы сможем в большой степени на нее опереться, чтобы применить к нашим условиям».

Впрочем, сегодня важно прежде всего сделать самую тривиальную вещь — создать команду реставраторов и начать работать.