ГМИИ им. А.С. Пушкина. Фото: Станислав Красильников / ИТАР-ТАСС

ГМИИ им. А.С. Пушкина. Фото: Станислав Красильников / ИТАР-ТАСС

Ирина Антонова 1 июля по собственному желанию покинула должность директора Государственного музея изобразительных искусств (ГМИИ) им. А.С. Пушкина, которую занимала 52 года.  Ее место заняла арт-директор московского выставочного объединения «Манеж» Марина Лошак, а сама Антонова стала почетным президентом музея. «Артхроника» попросила главных российских художников, кураторов и критиков рассказать, чем им запомнился ГМИИ им. А.С. Пушкина эпохи Ирины Антоновой и каких перемен они ждут от нового директора музея.

 

Александр Боровский, искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Государственного Русского музея:

– Слово «запомнилась» не подходит к личности госпожи Антоновой – она вошла в историю советской и постсоветской культуры прежде всего высокопрофессиональным  ведением дел. Все время происходило что-то глобальное: приращение и концептуализация пространств, «планов громадье»,  серии мощных обменных и совместных выставок. Эта эпоха Антоновой – куда уж ей запоминаться: она врезана в историческую память. Особенности личного порядка – гиннесовски рекордное долголетие на капитанском мостике: менялись вожди, возникали всё новые подводные камни, а Антонова уверенно вела музейный корабль, переоснащая его на ходу, приглашая новых художников-экспозиционеров и проч. Вторая особенность музеевождения госпожи Антоновой – уникальная  для нашей музейной практики авторизация проекта: замы по разным направлениям менялись, не успевая влиять на существо дела. Словом, эпоха достойная, уникальная, неповторимая в силу объективных обстоятельств: больше такой персонификации музейных институций, видимо, не будет.

Думаю, назначение Марины Лошак на пост директора ГМИИ оправданно. Она проявила себя как отличный галерист культуртрегерского плана – ее выставки в галерее «Проун» носили и носят не коммерческий, а историко-культурный характер. Причем они всегда хорошо выдуманы, полимедийны, сопровождены отличными каталогами. За короткое время директорства на предыдущем посту госпожа Лошак развернулась вовсю – была вполне на своем месте в условиях резко возросшего объема работы. Она наработала большой объем связей в художественном мире, отлично знает международный контекст, осведомлена в contemporary, не была замечена в самоутверждении в ущерб  делу, словом, этот выбор представляется мне на удивление удачным.

 

Гриша Брускин, художник:

– Сколько себя помню, ГМИИ им. А.С. Пушкина всегда ассоциировался с Ириной Антоновой. Она была замечательным директором, при ней музей превратился в одну из важнейших художественных институций страны. Я ведь помню многометровые очереди в Пушкинский, отрадно, что и сегодня они никуда не делись. В свое время мы бегали смотреть импрессионистов, Пикассо, знаменитые выставки американского искусства и «Москва – Париж». И сегодня каждая выставка в музее – событие. Планка ГМИИ за все эти годы нисколько не снизилась, чего не скажешь о других наших крупных музеях. Спасибо за это Ирине Антоновой.

У Марины Лошак есть все данные, чтобы быть прекрасным директором. Все ее выставки – и в «Проуне», и в «Манеже», и в «Рабочем и колхознице» – были хорошо экспонированы, серьезны в научном смысле. И потом, у нее есть важное для всякого музейщика качество – она не принадлежит к какой-то узкой группе художников, критиков или искусствоведов, у нее нет определенных предпочтений, за границами которых не видно ничего другого. У нее широкие взгляды, она ко всему относится с одинаковым вниманием. Букет этих качеств гарантирует успех и самой Марине, и вверенному ей музею.

Ирина Антонова © Фото: Григорий Бурцев

Ирина Антонова © Фото: Григорий Бурцев

Александр Панов, художественный критик:

– Ирина Антонова настойчива, целеустремленна, в то же время дипломатична, обходительна, дружелюбна и умна. Благодаря этим ее человеческим и профессиональным качествам мы получили за последние десять лет большое количество первоклассных западных выставок. Кроме того, я хотел бы всем напомнить, что Ирина Антонова была одним из первых музейных руководителей, кто нашел в себе силы признаться, что ее музей хранит награбленное, то есть так называемое трофейное искусство. Тогда же в ГМИИ была выставлена коллекция Шлимана. Понятно, что на возвращение коллекции в Германию уже никто не надеется – мы живем по принципу «победитель всегда прав», но что-то вроде покаяния случилось. А это своего рода моральный подвиг. При Ирине Антоновой появились знаковые выставки «Москва – Париж» и «Москва – Берлин», которые в свое время взбудоражили общественное сознание и общественный интерес к неведомому западному искусству. Я помню, с каким восторгом их обсуждали мои родители – люди, не имевшие никакого отношения к миру искусства. Ирина Антонова в прямом смысле открыла нам окно в Европу, и забывать об этом нельзя.

Уход Ирины Антоновой с поста директора Пушкинского музея не сильно меняет существующее положение вещей, так что предаваться воспоминаниями, на мой взгляд, пока рано. Эпоха Антоновой еще не закончилась. Она остается почетным президентом музея, а зная ее энергию и хватку, я уверен, что Ирина Александровна будет и дальше держать руку на пульсе, может быть, еще более чутко, чем прежде. Марина Лошак – очень талантливый искусствовед и куратор, но у нее нет столь внушительного музейного опыта, как у Ирины Антоновой. Я думаю, в ближайшие несколько лет мы не увидим никаких радикальных изменений в работе музея. Выставочный план расписан на пять лет вперед, все договоры заключены.

Марина Лошак никогда не работала в классических музеях, не имеет опыта управления такими глобальными институциями, как Пушкинский музей, в силу этого на нее всегда будет легче повлиять, принимая то или иное решение. Авторитет Ирины Антоновой останется для нового директора главным ориентиром. В этом смысле Лошак – самый безопасный вариант для Антоновой, гораздо безопаснее, чем Андрей Толстой или Михаил Каменский, которые были вынуждены уйти из музея. Ирина Антонова боится отпустить вожжи, а Марину Лошак в случае чего всегда можно будет пристегнуть. И потом новый директор, очевидно, назначен прежде всего на стройку – сейчас важно создать музейный городок. Видимо, высшее руководство рассчитывает, что Марина Лошак со своей безумной энергетикой возьмется в первую очередь за хозяйственные дела, а не за концепцию музея. Скорее всего, так и будет. Так что пока это даже не интрига, а легкая прелюдия к авантюрному романа.

 

Василий Церетели, исполнительный директор Московского музея современного искусства:

– Пушкинский музей – это Ирина Антонова. Так было и так есть. К счастью, Ирина Александровна никуда не уходит, она остается почетным президентом музея. Кроме того, что Марина Лошак назначена директором ГМИИ именно с ее благословения. Так что музей совершенно точно не останется без матери, каковой для него всегда была Ирина Антонова. Все выставки, показанные в ГМИИ за последнее десятилетие, имеют без преувеличения мировое значение – от классического искусства до моды (Chanel, Christian Dior). Не одно поколение кураторов выучилось на ее музейной практике. Множество специалистов, которые начинали свою деятельность под ее руководством, сейчас работают в лучших музеях страны, все они успешны.

Марина Лошак сказала в интервью, что продолжит развивать музей вместе с Ириной Антоновой, и нет поводов сомневаться, что так оно и будет. Марина – прекрасный куратор, у нее было много замечательных проектов. Когда ее назначили директором объединения «Манеж», включающего в себя множество музеев с огромными коллекциями, мы увидели, что этот человек творит чудеса. В каждом из этих музеев появились новые выставки, невероятные кураторские проекты. За очень короткий срок она смогла сделать то, что до нее не мог никто – сформировать концепцию и придать движение застывшим конструкциям. Марина Лошак доказала, что она одновременно и музейщик, и прекрасный менеджер. А музеи всегда нуждаются в обеих этих составляющих – нужно быть не только грамотным искусствоведом, но и хорошим организатором. Не сомневаюсь, что тот опыт, который Марина приобрела за последние годы, наполнит традиционный музей новыми идеями, которые сделают его еще мощнее и привлекательнее для зрителей.

Ирина Антонова © Фото: Андрей Луфт

Ирина Антонова © Фото: Андрей Луфт

Оксана Саркисян, искусствовед:

– Ирина Антонова стала директором ГМИИ им. Пушкина раньше, чем я родилась, поэтому мне не с чем сравнивать. Для меня музей и его бессменный директор просто неразличимы, и думаю, я не настолько хорошо знаю историю музея, чтобы оценить вклад Антоновой. Могу лишь предположить, что Антонова много сделала, чтобы ГМИИ стал ведущим музеем страны и тем, чем он является.

Для меня лично выставки в ГМИИ имели большое значение, помню, еще в 1980-е я прогуливала школу, отстаивая двенадцатичасовые очереди в музей. Не думаю, что с тех пор музей и его концепция принципиально изменились. Выставочная политика Антоновой и до и после перестройки была направлена на предельно широкую аудиторию: своего рода выставки-блокбастеры и стратегии постмодернистского музея по-российски. Это не только ориентация на шедевры, которые знают миллионы, не только академическая упаковка, это и чувство политической конъюнктуры. Конечно, постсоветский музей в целом столкнулся с рядом вопросов, которые до сих пор не решены, но в отдельно взятом музее отдельно взятая Антонова в качестве исключения из правил всегда находила решения. Не всегда для всех приемлемые, но весьма эффективные для музейного хозяйства.

Я, вероятно, не лучший эксперт в музеях-блокбастерах, работающих на имидж национального достояния со всеми вытекающими отсюда последствиями в современной российской ситуации. Мне ближе та миссия музея, которую полагал его основатель Цветаев, создавая музей слепков, то есть не музей ценностей и хранилище шедевров, а музей научный, образовательный, ориентированный на интеллигенцию и студенчество. Интересно, что Антонова в своей работе ориентировалась на детей, частных коллекционеров и политическую элиту – создан Музей частных коллекций, детский образовательный центр Музеон. Конечно, был и союз с РГГУ, размещение в его коридорах слепков из запасников, но, к сожалению, этим все и закончилось. Молодежь и студенты остались не охваченными программами музея. Так и с интеллектуалами отношения ГМИИ сложились сложные и более чем натянутые. Достаточно вспомнить, как бесцеремонно в своих планах по музейному кварталу выставила Антонова на улицу Институт философии РАН из соседнего с музеем особнячка. А ведь могли бы сотрудничать. Подытоживая, скажу, что  Антонова была не худшим директором, но претензий к музею накопилась масса.

Марина Лошак – мастер камерных выставок, кроме того, что она эффективный менеджер, которым сегодня быть актуальней. В качестве «камерного» куратора она кажется мне более эффективной в Пушкинском, чем в Манеже. Но надежды на то, что Марина Лошак сможет реализовать в Пушкинском эти свои таланты, очень мало. Тогда бы пришлось менять позиционирование музея, что кажется мне более чем фантастической перспективой. На ее плечи ляжет строительство и многих других имиджевых проектов. Вероятно, ей удастся сформировать более современное лицо музея, развить современные формы музейной деятельности, расширить и дифференцировать выставочную практику, но без кардинальных изменений образа и концепции музея. Думаю, Марина Лошак тоже неплохой директор.

 

Екатерина Деготь, искусствовед, куратор:

– Начиная с 1990-х годов возникло мнение, что проблема советских музеев в том, что они «старомодно- идеалистичны», то есть имеют слишком просветительский характер, недостаточно развлекательны и не умеют зарабатывать. «Меняясь в меняющемся мире», музеи занялись популизмом по отношению одновременно и к широкому зрителю, и узкому спонсору: всяческие мультимедиа, балы, выставки моды, дизайн в стиле дорогого ресторана, проплаченные выставки международных проходимцев, именующих себя «известными современными художниками», и тому подобное. ГМИИ также не избежал этой участи, однако, надо отдать должное Ирине Александровне, с которой я пару лет назад много общалась, все это ей было неприятно, она тяготела к старой советской модели. К сожалению, она ставила знак равенства между этой новой коммерциализацией и современным искусством в принципе, поэтому она его почти в ГМИИ не допускала.

Сейчас это, вероятно, изменится. Однако проблема советских музеев была с самого начала совершенно в другом. А именно в их научной несостоятельности. В момент моего обучения в МГУ это было еще не трагично, советское искусствознание методологически отставало от мирового лет на десять-пятнадцать, разрыв произошел примерно после 1968 года. Но внутри этого советского искусствознания музейный работник был наименее интеллектуальной профессией (хотя были и исключения, разумеется). С тех пор этот методологический разрыв только увеличился, на сей раз уже до катастрофических масштабов. Все российские музеи (к сожалению, ни ГМИИ, ни Эрмитаж не исключение) являются исключительно экспортерами сырья типа картин Рембрандта или Матисса или покупателями контента типа импортированных выставок, как равноправный партнер в интеллектуальном производстве они не рассматриваются. Изменить это будет очень трудно, так как в России отсутствует знание о том, чем занимается современная история классического и новейшего искусства, на каком языке она говорит и где вообще искать такое знание, если захочется им овладеть. Но я бы желала успехов именно на этом фронте.

Марина Лошак © Фото: Валерий Леденёв

Марина Лошак © Фото: Валерий Леденёв

Ирина Кулик, художественный критик, преподаватель Института проблем современного искусства в Москве:

– С Пушкинским музеем у меня связаны самые прекрасные детские воспоминания. Все эпохальные выставки, которые мне лучше всего запомнились, относились к тому времени, 70–80-м годам. «Москва – Париж», выставка американского искусства и авангарда – это был невероятный опыт в условиях советской власти. Пушкинский музей тогда был очень мощным, свободным и прогрессивным учреждением. В последнее время я, к сожалению, очень редко бываю в этом музее. Все самые громкие выставки второй половины нулевых были привозными и потому не были результатом самостоятельной деятельности Ирины Антоновой. Надеюсь, Марина Лошак сможет изменить ситуацию. Те возможности проявить себя, которые у нее были в «Манеже», в «Рабочем и колхознице», она использовала наилучшим образом.

Я очень жду от Марины, что она сделает ГМИИ им. А.С. Пушкина более открытым и дружелюбным для публики, чем он не отличался в последние годы. Туда было не слишком приятно приходить: все время не покидало чувство, что мешаешь тамошним смотрителям. Впрочем, этим грешит и Третьяковка, и другие крупные музеи, унаследовавшие советский опыт. Надеюсь, с приходом нового директора в ГМИИ станет меньше выставок, не имеющих никакого отношения к искусству, – презентаций часов, скульптур Джины Лоллобриджиды и прочей сомнительной выставочной продукции, которая там была в последние годы. Все же это недопустимо в музеях такого уровня.

Конечно, «Метрополитен» тоже делает выставки про моду, но это получается как-то иначе, скульптур Лоллобриджиды там точно нет. Мне очень жаль, что музей, который начинался с показа модернизма, превратился в оплот консерватизма. Именно поэтому мечтаю, чтобы Марина Лошак привела в ГМИИ современное искусство, сделала его открытым для современности. Есть ряд совершенно практических задач вроде дизайна выставок, с которым у Пушкинского музея всегда были большие проблемы, но они довольно легко решаемы. Кроме того, у Марины есть совершенно гениальная идея сделать открытое хранилище, как в западных музеях. Так что поле для изменений огромно. Посмотрим, что будет сделано.

 

Борис Орлов, художник:

– За всю долгую историю Пушкинского музея во главе с Ириной Антоновой мне больше всего запомнилась совместная выставка европейского и русского портрета, открывшаяся, кажется, в конце 1960-х годов. Это была своего рода очная ставка двух мощных портретных традиций. Я вспомнил именно ее потому что она, наверное, впервые так ясно поставила русское искусство в один ряд с европейским. Для меня как для русского художника это чрезвычайно важно. В 2000-е годы тоже были великолепные выставки, в основном, конечно, привозные, но чего-то экстраординарного я не припомню. Не скрою, у меня есть сожаление, что Пушкинский музей, имея коллекцию отечественного искусства ХХ века, практически никогда не использовал ее в отличие, скажем, от «Метрополитена», где есть большая коллекция национального современного искусства, которое регулярно выставляют одновременно с зарубежными работами. Ирина Антонова всегда была безразлична, а, может быть, даже в известном смысле раздражена в отношении современного русского искусства. Бывали, конечно, исключения, например, я помню прекрасную выставку Гриши Брускина. Но это, повторюсь, исключение, а вовсе не правило. Надеюсь, у Марины Лошак будет другая позиция, более динамичная и нацеленная на встраивание отечественного искусства в мировой контекст. Я с огромным уважением отношусь к Ирине Антоновой, но в последнее время этих качеств ей сильно недоставало, может быть, в силу возраста.

Марина Лошак © Фото: Валерий Леденёв

Марина Лошак © Фото: Валерий Леденёв

 

Кирилл Светляков, искусствовед, куратор, заведующий Отделом новейших течений Государственной Третьяковской галереи:

– Не хочется говорить, что с уходом Ирины Антоновой ушла целая эпоха, потому что эпохи всегда уходят раньше, чем люди. Личность Ирины Антоновой легендарна – что ни скажи, все будет мало. Она многих людей побуждала к созиданию, мне кажется, это самое важное.

Материал подготовила Ольга Мамаева