В рамках программы «Специальные гости» все никак не кончающейся 4-й Московской биеннале современного искусства при поддержке Посольства Франции Фонд культуры «Екатерина» в своих залах на Кузнецком мосту показывает выставку «Bump it! Tour 2011» молодой звезды французской арт-сцены Бертрана Плана. Финальная часть этого проекта, придуманного пять лет назад и побывавшего в многих странах – от Китая до Бразилии – была сделана специально для России. Художник проехал на машине Renault Koleos более тринадцати с половиной тысяч километров от Владивостока до Москвы, по дороге создавая сложнейшие видеоинсталляции in situ в 12 городах, каждый раз используя оригинальный материал. Буквально через несколько дней после вернисажа в «Екатерине» Приволжский филиал Государственного центра современного искусства в свежеотреставрированном «Арсенале» на территории нижегородского Кремля открыл выставку «Коммунальный авангард» – результат совместной деятельности Владислава Ефимова, Сергея Леонтьева и Георгия Стефанова. Три москвича, художник, фотограф и композитор, под руководством кураторов из ГЦСИ Алисы Савицкой и Елены Беловой, совершили культурные экспедиции по так называемым «соцгородам» заводов ГАЗ (Горький-Нижний Новгород) и Уралмаш (Свердловск-Екатеринбург), уникальным утопическим поселениям, рожденным в 1920-30е гг. в химерической связи конструктивизма и сталинского ампира. Между прочим, «Коммунальный авангард» в первоначальной, более скромной, версии тоже был участником биеннале, только не 4-й Московской, а 1-й Уральской индустриальной, организованной Уральским филиалом Государственного центра современного искусства и прошедшей этим летом в Екатеринбурге. Но сближает две очень разные, эстетские и, к несчастью, равно общественно небезопасные выставки в Москве и Нижнем Новгороде не их биеннальский статус и не туристический генезис, а нечто более серьезное – взгляд современных художников, вооруженных новыми технологиями, на российский довольно кондовый, но до сих безумно привлекательный материал.
В двух проектах скрыт тот кот в мешке, который, даже если его не будить, как спящую собаку, все равно сам, позевывая и разминая конечности, прорвет мешковину истончившегося формализма, в который его запихнули, и, громко мяукнув, скажет последнюю правду. Больше похожую на диагноз всем нам, тоже оказавшимся в мешке ностальгии и зловредных интерпретаций до конца не понятого прошлого.
Французу проще делать вид, что он ничего не знает про СССР, а в России якобы в первый раз (на самом деле Бертран План уже два раза выставлялся в Санкт-Петербурге). И, более того, об этом заявляет следами своего «Рено», прочесавшего наше отечество, что легендарный «Бумер» из фильма Петра Буслова. Во время пути по маршруту Владивосток-Москва художник, отдыхая от создания многодельных инсталляций, развлекался мимолетным видеперформансом, в ходе которого на асфальте трассы возникали светящиеся буквы, складывающиеся при движении машины с закрепленной камерой в фразу «True theories can’t be simply written» – «Действительные теории нельзя просто записать» или, в литературном варианте, «Бумага сущую правду не стерпит». Тем самым автор отказывался и от традиционной техники фиксации своего потока мыслей и образов, аннулировав для себя обычные средства вроде ручки, пера или карандаша, и, пожалуй, вообще от всякой веры в верификацию чего бы то ни было, в том числе личных впечатлений от увиденного во время своих путешествий. Передать их может лишь компьютерная программа, разработанная совместно с Национальным центром научных исследований Франции. А компьютер – это лишь виртуальная многофункциональная игрушка, в арсенале которой есть и задача «Bump it!» для продвинутых юзеров, давшая название проекту.
Вообще-то, памятуя сленг американских наемников, «bump» означает «добить до смерти», «вдарить так, чтобы мало не показалось». И План, известный своими эпатажными проектами, пародирующими неравный брак науки и современного искусства, бьет наотмашь по видимой реальности. Подлинные предметы, собранные им в поездках, он собирает в поп-артистские инсталляции без всякого намека на композиционное чудо, затем фотографирует эту арт-свалку, ровно закрашивает белой краской постдадаистское le bureau des objets trouvés, а потом последовательно проецирует на нее с помощью компьютера первоначальную цветную фотосъемку, возвращая выцветшим мумиям жовиальный колорит. Зачем нужен этот мартышкин труд – объяснит лишь художник, наследник традиции галльского чувства юмора, предъявляющий классический эффект картины-«обманки» с помощью новых технологий. Тут сразу напрашиваются дежурные цитаты-указатели герменевтических маршрутов типа «Не верь глазам своим», «Совы – не те, чем они кажутся» и даже «На сарае написано х.., а внутри дрова». Так вот лучше о родных дровах.
Бертран План считает, что российский «Tour 2011», хоть и довел его до полного физического истощения (более десяти тысяч километров на машине, 12 инсталляций в 12 городах, без повторов и на аутентичном материале, без знания языка, при дикости аудитории), является лучшим этапом в истории проекта «Bump it!», уже побывавшего во многих странах. Эти дурацкие шкафы, холодильники «Бирюза», тумбочки и лампы будто со стола следователя НКВД вызывают у французского путешественника-рационалиста неожиданный приступ лирической эйфории, закончившейся тем, что для второй части московской инсталляции он впервые выбрал простые заросшие мхом камни из карьера за городом, погрузившись в медитативное состояние китайского поэта. Или сбежавшего из лагеря помирающего зэка-интеллигента, что, в сущности, одно и то же.
Но что позволено французскому ернику, за деньги правительства своей страны изживающему свой врожденный цинизм, едва ли позволительно нашей группе товарищей из Москвы и Нижнего Новгорода, должных хранить в коллективной памяти знание о былом, не столь оптимистичном, как оно с первого взгляда выглядит на выставке «Коммунальный авангард».
Сразу хочу оговориться – «туристический» проект Владислава Ефимова, Сергея Леонтьева и Георгия Стефанова «Коммунальный авангард», на презентацию которого в нижегородском «Арсенале», штаб-квартире Приволжского филиала ГЦСИ, мне выпало счастье (говорю без всякой иронии!) попасть через дня четыре после вернисажа Бертрана Плана в Фонде «Екатерина», безупречен во всех отношениях, кроме морально-этического. Известные «фотохудожники», как назвали бы Ефимова и Леонтьева в советские времена, от эстетики которых они отталкиваются, но и не могут исключить из личного опыта, зафиксировали уникальный феномен 1920-30-х «соцгорода», экстравагантной и недооцененной опухоли на теле промышленных гигантов вроде заводов ГАЗ в Горьком и Уралмаша в Свердловске. Городов в городах, где было жилье для рабочих и инженеров, фабрики-кухни, бани, кинотеатры, гостиницы, универмаги. Из сегодняшнего прекрасного далека Ефимов делает цветные фотоснимки самих зданий, которые, без всякого сомнения, являются архитектурными памятниками. В черно-белом варианте Леонтьев фиксирует сегодняшних обитателей бесповоротно застрявшей во временном зазоре утопии. Стефанов из реальных звуков улиц создает додекафоническую авангардную импровизацию, сопровождающую инсталляцию из лайт-боксов, по конструкции напоминающую рабочий архитектурный макет-лабиринт.
И вроде бы соблюдены все законы либеральной политкорректности. Слащавые и сверхтехнологичные, яркие, но мертвые картинки Ефимова буквально сопровождаются (на оборотной стороне бокса) экзистенциальной «чернухой» Леонтьева, в музыке Стефанова меланхолического шума дождя и пробок перед неработающим светофором больше, чем аудиоэкспериментов в духе минимализма Гласса. Но сногсшибательная красота очень умной (на днях выйдет каталог-путеводитель по каждому дому в обоих городах) и очень модной (у нас теперь ностальгия по всему «краснознаменному» очень даже в ходу) выставки почему-то заставляет почесать в затылке. Ну а как же расстрелянные немецкие архитекторы из Баухауза, строившие тот самый Соцгород в Свердловске? А убитые во время московской командировки основатели Уралмаша Банников и Фидлер? Повесившиеся один за другим доктора тамошней больницы? А отдел НКВД, находившийся в боковой части знаменитого Радиусного дома, построенного на Автозаводе мастерской гениальных братьев Весниных?
К добру ли были путешествия трех эстетствующих москвичей по двум злокозненным индустриальным пространствам? Ну а француза чего понесло скакать по блошиным рынкам с советской рухлядью, даруя ей новую жизнь? Мартышкино дело – не хитрое, но зловредное. Особенно когда итоговый продукт сам по себе безупречен. Как в наших случаях.
Федор Ромер
