По мнению ГЛЕБА НАПРЕЕНКО, над выставкой «Баухауз в Москве» в галерее ВХУТЕМАС повисает ностальгия  по нереализованным возможностям сборки исторического конструктора

Бывают поражения, которые равносильны победам, и бывают победы более роковые, чем поражения…

К. Либкнехт

Авангард 1920-х годов сегодня изучают в российских школах дизайна, чтобы удачно оформлять обложки глянцевых журналов и рекламу. Концепции мебели, разработанные Баухаузом, легли в основу товаров IKEA и воспринимаются нередко как их прообразы, предопределившие секрет успеха нидерландской­ фирмы. В МАРХИ архитектурные поиски 1920-х, как продемонстрировали речи на открытии выставки «Баухауз в Москве», фигурируют в качестве серий «бессмертных шедевров». Выставка Ле Корбюзье в Пушкинском музее также возводит своего героя на пьедестал.

Баухауз Дессау. 1928-1930. Каталог выставки. Обложка. М., 1930

Баухауз Дессау. 1928-1930. Каталог выставки. Обложка. М., 1930

Что общего во всех этих точках зрения на модернизм? Общая ложь об успехе и триумфе «первооткрывателей» авангардной архитектуры. О них рассуждают либо в академическом ключе как о «гениях», чьим консервированным идеям и работам следует поклоняться, либо в практическом как о счастливчиках, нашедших «ключ к успеху», который можно использовать в современном капиталистическом обществе. Такое отношение, кажется, имеет корни в убежденности модернизма в своей правоте, в его эйфорическом оптимизме, связанном с верой в революцию всего жизнепорядка. Однако сегодня, когда вера в революцию выдохлась, попытка сохранить оптимизм модернизма превращается в его противоположность, оборачивается просто статичным культом успеха, а не порывом преодоления границ и радикального обновления.

Выставка «Баухауз в Москве» куратора Татьяны Эфрусси хороша тем, что возвращает в модернизм ощущение волнующего перепутья, оставив которое позади, как оказывается, мы что-то утратили. Выставка противопоставляет консервативному статичному восприятию искусства правду истории: правду неудач, несбывшихся надежд, несостоявшихся встреч, правду взаимонепонимания и правду политики. История отношений советского авангарда и Баухауза выступает на выставке как история несложившегося любовного союза не только между художественными школами, но и между неотделимыми от них ожиданиями социалистической революции в Германии и развития нового общества в СССР.

Концом ожиданий послужил триумф национал-социализма на родине Баухауза и сталинизма в нашей стране. Свидетельствами этих событий на выставке служат, во-первых, документы о «чистке» немецкой школы от коммунистов в 1930-х, письма левых студентов Баухауза, обвиняющих консервативных профессоров, и, во-вторых, письмо Ганса Майера Николаю Колли 1937 года. Он поясняет причину своего отъезда из СССР и описывает стагнацию и замыкание советской архитектуры 1930-х годов на внутринациональной проблематике.

Вдумчивая незрелищность выставки настраивает на осмысление истории искусства как пунктирных поисков, не вполне реализованных потенций, от которых остаются следы в виде писем, документов, чертежей и самих произведений. Выставка напоминает, что нет никакого цельного, как положено быть бренду, Баухауза: есть эстетские штудии Вальтера Гропиуса, функционалистский метод Майера, есть хор критических откликов, сеть творческих отношений и заимствований….

Вальтер Гропиус. Здание Баухауз в Дессау. 1926. Фотография Л. Мохой. Stiftung Bauhaus Dessau

Вальтер Гропиус. Здание Баухауз в Дессау. 1926. Фотография Л. Мохой. Stiftung Bauhaus Dessau

Увы, таких документальных, архивных выставок в области истории искусства у нас почти не делают: в лучшем случае такой подход остается прерогативой выставок исторических, а в выставках искусствоведческих мы чаще наблюдаем серии герметичных шедевров с толкующими экспликациями. На выставке в галерее ВХУТЕМАС границы между историческим застывшим материалом и сегодняшними интерпретирующими экспликациями нет, они переплетены, и ни документы, ни пояснения не являются носителями конечной истины. Образом тому служит изданная специально для выставки газета, где на одном листе сосуществуют тексты 1920-х, 1930-х годов и 2012 года.

Первая выставка современной архитектуры. Плакат. 1927 г. Музей МАРХИ

Первая выставка современной архитектуры. Плакат. 1927 г. Музей МАРХИ

Можно было бы заподозрить за такой мозаичностью отсутствие внятной кураторской логики. Однако выставка выстроена вполне артикулировано, недаром в ее основе лежит выполненное Эфрусси многолетнее исследование. Стенды группируются по событиям вокруг различных немецких выставок в Москве, а за счет мозаичности хронологически организованное повествование становится многогранным: осколками мелькают и архитектура, и театр, и политика, и личная жизнь. Помимо информативности над выставкой повисает и вполне ощутимая интонация ностальгии по тому, что не вполне сложилось из фрагментов исторического конструктора. Этой ноты не хватает в современном мире, где многие убеждены, что продолжают дело конструктивистов и Баухауза в его якобы успешной целостности и понятности.

Однако, как перейти от ностальгии к пересборке, к построению нового конструктивного дискурса, который, например, противопоставил бы что-то «модернизму» IKEA, и возможно ли это сегодня? Думается, выставка «Баухауз в Москве» диагностична и в этом плане: в ситуации, когда в обществе не удается возникнуть какому-то подлинно живому большому дискурсу, куратор не занимается прожектерством, а просто берет на себя роль аккуратного архивирования сети истории. Из такого архивирования рождается аффект – в данном случае ностальгия; но как этот аффект может работать в обществе, – вопрос к грядущей истории.

Глеб Напреенко

Выставка «Баухауз в Москве» открыта в галерее ВХУТЕМАС (Москва, ул. Рождественка, д. 11) до 29 декабря